В то же мгновение я заметила, как озори темно-серым призраком скрылся на другом конце поляны.
«Ушел!» — мелькнуло в голове. И я с досадой опустила карабин.
Но тут же стало не до охоты, а в сердце появилась тонкая, болезненная нить тревоги… Грозовая тьма сгустилась еще сильнее, стало совсем ничего не видно. Я словно ослепла.
…Раскат грома прямо надо мной, такой, что затряслась земля, и серебряно-голубая молния пронзила ветви у нас с Перрино над головой.
Еще один раскат и вспышка. Земля словно вздыбилась и тут же упала. Нас тряхнуло, а Перрино отчаянно заржал. Я сглотнула внезапный страх и спешилась, принялась гладить коня, успокаивая.
— Это всего лишь гроза, Перрино, — приговаривала я тихо, пыталась сама поверить в свои слова. — Мы ведь даже ждали ее… Просто гроза… Вот смотри… — капля дождя упала мне на нос, и я нервно рассмеялась. Я ведь хотела смеяться с раскатами грома! — Пойдем, вымокнем все равно, но до домика мы не успеем доехать! Встань вот тут…
Я отвела коня под крону большого широколиственного дерева. Дождь не скоро прорвется через полог листвы.
Ливень ударил резко, одним махом. Новые раскаты грома, и молнии — внезапные, яростные вспышки, и словно темные тени мечутся где-то высоко над лесом… Я поежилась, укуталась в плащ и прижалась к боку коня.
Недооценила я эту бурю… Мощные струи ливня быстро пробились через крону, и мы тут же промокли.
Стало холодно. Да и тревога не оставляла. Все же… хоть я и думала, что пропасть в родном лесу лучше предназначенной мне судьбы, не хотелось получить настоящие неприятности.
Почти полчаса царила тьма, взрезаемая яростными молниями. А потом дождь пошел на спад. Раскаты грома, только что оглушавшие нас с Перрино, начали затухать. Они не отдалялись — просто стихали, таяли и наконец исчезли.
— Вот и все, — улыбнулась я коню и потрепала его по морде. Достала из кармана размокший сухарь с солью и скормила ему. Пусть съест, успокоится, подумалось мне. Животное ощутимо дрожало. Да, такая гроза кого хочешь напугает, поежилась я.
Мокрая одежда облепила тело, меня знобило. Разве что зубы не стучали. Я несколько раз поднялась на носки и резко опустилась. Так в детстве меня учила греться мама… И действительно, кровь быстрее заструилась по жилам, дрожь словно вышибло из меня.
…Тьма отступила, а вскоре между густыми ветвями стало видно ясное голубое небо.
— Поехали-ка на большую поляну, помнишь такую? — рассмеялась я и оседлала коня. — Подсохнем на солнышке! А потом поохотимся — и в домик!
А еще я подумала, где застала гроза моих «преследователей». Жалко их — вымокли из-за меня, они же не виноваты, что граф послал их наблюдать за взбалмошной дочерью! Да и как бы не отправились они за подмогой, жаловаться графу, что его дочь скрылась от охраны, вымокла и теперь точно умрет от простуды.