До сих пор экономический и транспортный отделы в структуре Управления госбезопасности занимались вполне конкретной работой — искали «вредителей» в промышленности и на транспорте. Тут все понятно. Но когда эти структуры стали «главными управлениями», наравне с ГУГБ и независимо от него, у них должны были измениться и функции — иначе зачем городить весь этот огород?
В том же сентябре состоялось важнейшее внешнеполитическое событие в истории предвоенной Европы, известное как «мюнхенский сговор». Западные демократии санкционировали раздел Чехословакии, подарив Гитлеру населенные немцами области. Спустя полгода, в марте 1939 года, Гитлер захватил Чехию, а вместе с ней — лучшие оружейные заводы Европы, которые составят около 40 % военно-промышленного потенциала Третьего Рейха. Подготовка к большой войне вышла на финишную прямую. А месяц спустя НКВД настигла очередная реорганизация. 20 апреля 1939 года в системе наркомата был воссоздан мобилизационный отдел. Через девять дней после этого, 29 апреля 1939 года, произошла какая-то малопонятная реорганизация Главного экономического управления. Внешне она заключалась в перераспределении сфер ответственности по отделам, а внутренне — кто его знает? Но эта перетряска, случившаяся практически одновременно с появлением моботдела, заставляет всерьез задуматься. Особенно если вспомнить одну из функций НКВД по мобилизационному плану 1928 года: «объединение и руководство работами комиссий при исполкомах по вывозу объектов местного значения и прочих органов, включенных в планы комиссий», то есть руководство эвакуацией. В 1928 году речь шла об объектах местного значения — но ведь время идет!
Чтобы руководить эвакуацией, надо иметь потребный для этого аппарат. Аппарат был — секретные отделы на предприятиях, но какой структуре внутри НКВД он подчинялся? По логике вещей, именно ГЭУ — больше просто некому. И что же у нас в итоге получается — что в масштабе страны эвакуацией руководил Каганович, а на местах — НКВД? Чекисты, подчиняющиеся Кагановичу, — это даже и не анекдот, это сюрреализм.
Реорганизация только на первый взгляд является всего-навсего списком новых названий и назначений. А на самом деле сказать она может многое.
Берия «брал» новую работу всегда одинаково: ставил своих проверенных людей на ключевые посты. В иерархии бериевской команды номером вторым, после него самого, был Всеволод Меркулов. Он, кстати, тоже имел хорошее представление об экономике, работал в экономическом отделе Грузинской ЧК аж с 1921 года, шел первым заместителем Берии, когда тот «командовал» Закавказьем, а последний год перед переводом в Москву стал еще и заведующим промышленно-транспортным отделом ЦК Грузии. Много лет этот человек был как бы «Молотовым» при Берии, его «вторым я», доверенным из доверенных, надежным из надежных. Но нам интереснее в данном случае «номер третий» — человек, который в команде Берии выполнял ту же роль, что сам Берия в сталинской команде, тот, кому поручались самые важные и значимые дела, — Богдан Кобулов. По его перемещениям сразу видно, какую работу в какой момент нарком считал наиболее важной.