— Ну что, хозяин, распряг лошадь? — спросил один.
— Да. И поставил к месту. Видно, она уж очень устала — вся в поту.
— Да, мы-таки шибко ехали на ней.
В это время жена принесла самовар и спросила: не надо ли чего?
— Водочки, если есть.
— Как не быть? — сказал я. — Сколько угодно. — Достал графинчик и поставил перед ними на стол.
Сели они и начали меня расспрашивать: давно ли держу постоялый двор, велико ли у меня семейство, есть ли работники, много ли приезжает постояльцев и можно ли останавливаться в другой избе.
— Отчего же нельзя? Милости просим.
После ужина, не молясь Богу, улеглись на печи спать.
В эту же ночь приехал ко мне обоз. Я провозился с ним до петухов. Когда управился, пошел посмотреть лошадь постояльцев. Из любопытства подошел к саням, отвернул рогожку- а у них там лом, и весь-то в крови, да две нагайки с осьмушечными гирями на концах. "Вот так ребята, чтобы черт их побрал! И откуда и нелегкая принесла?" — подумал я про себя. После этого дал овса лошади, осмотрел двор, запер ворота, да и лег спать. На рассвете мои постояльцы разбудили меня. Один вынул десятирублевую бумажку, дал ее мне и произнес:
— Спасибо, хозяин, за хлеб, за соль.
— У меня сдачи нет с десятирублевой, — сказал я.
— Нам сдачи не нужно. Возьми всю, да и разживайся с нашей легкой руки. А что, лошадь накормлена?
— Накормлена вдоволь. Только не успел напоить.
— Напои и запряги, а то нам пора ехать.
Все сделал, проводил их со двора и лег спать. Часу в девятом утра приезжает ко мне становой. Вошел в избу и, не снявши фуражки, закричал:
— Где хозяин?
Я вышел и начал ему кланяться.
— Кто у тебя нынче ночью стоял на дворе?
— Обоз с хлебом.
— Еще кто?
— Стояли двое.
— Куда же они поехали?
— Не знаю.
— Давно ли?
— На рассвете.
— В какую сторону они поехали?
— Не видел.
— Что они говорили?
— Спрашивали: давно ли я держу двор, велико ли семейство у меня и есть ли работники. А больше ничего не говорили, — сказал я.
— Еще что говорили?
— Больше ничего. Пили чай, ужинали, ночевали, а утром уехали.
— Какими деньгами они расплачивались?
Думаю, как сказать? Правду — беду наживешь. Дай лучше солгу.
— Медными, — ответил я.
После этого становой, не говоря ни слова, вышел из избы, сел в тарантас и уехал. Через полчаса приезжает сотский. Вошел в избу, помолился Богу, да и спрашивает:
— Останавливались у тебя нынче ночью двое?
— Останавливались, — сказал я. — У меня уже был становой, и я ему все рассказал. Да скажи, пожалуйста, что это за тревога?
— Ты разве не слыхал? Нашего сидельца Ефима Панкратьева убили в кабаке и ограбили. А у него, слышь, одних казенных денег было тысячи полторы, как сказывал поверенный.