— Хватит, Женя, хватит.
— Все, все. — Грудь Хромова вздымалась, словно внутри работали кузнечные меха. — Порезвились и будет.
— Евгений Петрович, — простонал менеджер. — Что же вы натворили!
Богдан лежал ничком, слабо шевеля ногами. Пол вокруг его головы был забрызган кровью.
— Да все нормально, — сказал Хромов, довольно похохатывая. — Дело мужское. Шрамы нас украшают, нет? — Он взял Елену под руку. — Деньги на рецепции оставлю вам обоим. Физкульт-привет.
Сорвав на ходу перчатки и шлем, он вывел жену на лестничную площадку и подмигнул распухшим глазом:
— Как тебе? Понравилось.
Елена не отвела взгляд. Покачала головой, осторожно тронув Хромова за разбитую бровь.
— Ты у меня зверь, Женя.
В голосе не было осуждения. Только страх, смешанный с восхищением.
— Это я так, шутя, — сказал Хромов.
— Я за тебя волновалась…
— Не надо за меня волноваться, маленькая. Я знаю, что делаю.
— Это ты его из-за меня? — тихо спросила Елена.
— Мальчик зарвался, — сказал Хромов.
— Поехали домой, Женя. Можем принять джакузи вместе. Ну, как ты любишь.
— Не сейчас, маленькая. Домой поезжай одна. У меня дельце небольшое.
— Надолго? — расстроилась Елена.
— За час обернусь, — пообещал Хромов. — Жди меня, и я вернусь, только очень жди.
— Я буду ждать, Женя. Я очень буду ждать.
Ласково проведя пальцем по очертанию ее скулы, он отправился в раздевалку. Телефон показывал два пропущенных вызова от некого Шувалова.
— Григорий Зурабович? — спросил Хромов. — Вечер добрый. Ты что звонил? Встреча отменяется?
— Ни в коем случае, Евгений Петрович, — ответил голос в мобильнике. — Просто я думал, что опоздать могу, но все уже улажено. Буду вовремя.
— Тогда до встречи, Григорий Зурабович.
Редко кто называл Шувалова по имени-отчеству или по фамилии. В своих кругах он был Шайтаном. Это был худой, жилистый, малорослый пятидесятилетний мужчина со смуглым лицом и пылающими как угли глазами. Несмотря на обширную лысину, он не стригся коротко, а, наоборот, носил довольно длинную шевелюру и пышные бакенбарды, придававшие его облику нечто демоническое.
Говоря по телефону, он сидел в кабинете бизнесмена Сочина и курил сигару. Сочин смотрел на него с плохо скрываемой ненавистью и ужасом, которые пытался скрыть за маской фальшивого безразличия. Сегодня его бизнес потерпел серьезный урон. До визита Шайтана десять процентов прибыли привычно отстегивались полиции. Бандит тоже потребовал десять. А когда Сочин сослался на Хромова, то услышал:
— Хромов мой кореш. Огорчишь его — накажу.
— Но как же так получается? — заволновался Сочин, ерзая в своем кресле размером с гиппопотама. — У меня есть крыша. Пусть мне Хромов скажет, что теперь я плачу не ему, а тебе, тогда и поговорим.