— Эвакуация населения?
— Делаем все возможное. Организовано вывозятся люди, выгоняется скот. Задействованы все силы и ресурсы. Однако, смею заметить, что угроза большого взрыва сохраняется. Ее Величество повелели отодвинуть лагеря спасения еще на три версты дальше, а это также занимает наши силы и ресурсы.
Я хмуро смотрел на генерала.
— Если случится большой взрыв, какой будет радиус поражения?
Балуев замялся.
— Мы не знаем, Ваше Величество. Быть может, и три версты, а может и четыре.
— А не исключено, что и пять?
— Этого тоже нельзя исключать, я понимаю…
— Понимаете? Так какого черта вы развернули лагерь в пяти верстах от эпицентра возможного взрыва?
— Так повелели Ее Величество…
Зло хлопаю ладонью по столу.
— А вы зачем?! У кого был штаб фронта в Пскове? У вас или у Ее Величества?! Кто должен лучше знать местные условия?!! Почему не подсказали и не указали на возможную опасность?! Раз уж вы оплошали, так хоть имели бы мужество отвечать за свой промах!!!
— Виноват, Ваше Императорское Величество! Я…
— Делайте что хотите, но все население города и округи должно быть эвакуировано не мене, чем на восемь верст от горящих складов!
— Слушаюсь, Ваше Величество!
— Как скажется переезд штаба фронта в Изборск на ходе операции «Звезда» в районе Двинска?
— Государь, риск определенных нестыковок имеется, но мы делаем все возможное.
Опять появился Канин и Балуев, что-то бормоча, поспешил ретироваться.
— Что у вас, Василий Александрович?
— Ваше Величество! У меня три новости. Первая — команда линкора «Принц-регент Луитпольд» занимает места в шлюпках.
— Хорошо. Что еще?
— На «Гроссер Курфюрсте» подняли белый флаг и сообщили о готовности принять призовую команду.
Я хмыкнул.
— И в чем подвох?
— Мы не знаем, Ваше Величество. Можно лишь полагать, сопоставив наблюдаемые факты. Сначала гюйс, сообщающий о желании драться до смерти, затем гюйс сняли, на корабле наблюдалась какая-то кутерьма и, вроде, даже стрельба. Могу предположить, что команда не согласилась с приказом умереть героями и предпочла покинуть судно, с чем не согласился уже командир корабля. Возможно, дело переросло в мятеж на борту, что в условиях военного времени и боевого похода однозначно влечет за собой смертную казнь. Так что возвращаться в Германию им пока нельзя. Поэтому могут попытаться обменять линкор на какие-то гарантии для себя.
— Ну, пообещайте им бочку варенья и корзину печенья.
Видя недоуменный взгляд адмирала, милостиво поясняю:
— Пусть передают нам линкор в том состоянии, в котором он сейчас есть, а мы им можем пообещать билеты в нейтральную страну, где они могут интернироваться в свое удовольствие или двинуть куда захотят. Желающие могут остаться в России в качестве военнопленных и со временем принять русское подданство. Разумеется, ближе Сибири мы им жить не разрешим, тем более компактно, но им пока этого говорить я думаю не стоит.