Вообще же, донесения с фронтов не слишком-то радовали. Нет, ничего такого пока не случилось, мы даже Константинополь практически взяли, но и сказать, что все прекрасно было никак нельзя.
Во-первых, неприятно удивило количество погибших на улицах Константинополя. Причем, среди мертвых тел было много убитых холодным или огнестрельным оружием. И, судя по тому, что было немало случаев, когда трупы, если так можно выразиться, «кучковались» по этническим или религиозным признакам, это явно свидетельствовало о том, что какие-то стихийные (или вовсе не стихийные) столкновения на почве религии или национальности имели место.
Константинополь в результате этого всего был основательно загажен и срочно нужно было вызывать клининговую компанию (черный юмор).
Во-вторых, из города ушли почти все жители. Мы прогнозировали, что значительная часть христианского населения все же предпочтет остаться, запершись в своих домах. Но пока нашим поисковым отрядам удалось разыскать вне Фанара лишь пару сотен перепуганных людей. Я, конечно, не против того, чтобы переселить в Константинополь пару миллионов человек из России, но это когда еще будет, да и нужны местные, знающие специфику жизни в этих краях. Хорошо хоть в районе Фанар остались греки, забаррикадировавшись и даже дав бой разгоряченным мусульманским молодчикам. Но, с этими самыми фанариотами я ожидал серьезных проблем, поскольку их идеей-фикс было восстановление Восточной Римской Империи в качестве Великой Греции. И я не думаю, что Ромея в моем исполнении их приведет в восторг.
В-третьих, а может и, в-главных, ситуация вокруг возможного удара немцев в районе Моонзунда была не совсем понятна. С одной стороны, есть сообщение от Ротшильдов-Эфрусси и мой собственный исторический послеопыт, который подсказывает, что все это весьма реально, и даже, весьма вероятно. И я начал действовать, не дожидаясь бумаг от Закса. Но в этом крылись и немалые опасности.
Так, например, я мало того, что поднял по боевой тревоге всех, кого только можно было задействовать на Балтике, включая эскадры Кронштадта и Гельсингфорса, но и начал переброску воздушных частей с далекого юга. Однако, пойдя на этот шаг, мы серьезно сократили свое присутствие в воздухе во всем районе операции вокруг Константинополя.
А, помимо бомбардировок и прочего превосходства в воздухе, наши аэропланы давали командованию обширнейшую информацию о передвижении войск противника, своих собственных частей и колонн беженцев, а значит, теперь, мы, в значительно степени, утратили весьма важный элемент гибкого планирования кампании. Теперь мы вновь частично превратились в прущую незнамо куда армию, которая топает куда-то вдаль согласно ранее полученному приказу, хотя, возможно, приказ этот уж десять раз, как безнадежно устарел. Как-то, знаете ли, не было у нас тут спутниковой группировки на орбите и с этим ничего не поделаешь в ближайшие полвека.