— Да здравствуют румыны! — прокричал Титу, не в силах сдержать волнение.
Это было на сердце у всех, зал сразу загремел от восторженных возгласов:
— Да здравствуют румыны!.. Да здравствуют румынки!.. Румынская нация!..
Полицмейстер осторожно заметил председателю общества, чтобы он умерил этот опасный энтузиазм. Но голос председателя потерялся, подобно бессильному зову в вихре ревущего урагана.
Той ночью Титу собрался написать статью для «Трибуны Бистрицы», но не сумел связать и двух слов. Душа его была полна восторга, и он поминутно заходил в кабинет к Вирджилу Пинте делиться впечатлениями.
— Как прекрасно все родное, румынское! — повторял он. — Как велик наш народ! Нет на свете лучше, трудолюбивее, прекраснее и сильнее нашего народа… Не может быть!
Он был на верху блаженства, и вдруг вспомнил, что утром ему надо уезжать. Тогда он решительно сказал себе:
— Никуда я не поеду! Остаюсь здесь!.. Это было бы предательством уехать отсюда!.. Тут нужда в людях! Здесь они нужнее, чем где-либо!
Заснул он с твердым решением остаться в Сибиу, поступить в какую-нибудь газету, стать наконец полезным народу.
Наутро он проснулся разбитый от усталости, Вирджил Пинтя энергично тормошил его.
— Пора вставать, лентяй!.. Уже десять часов, поезд не станет вас дожидаться, дорогой поэт, пока вы тут переварите свои национальные впечатления!.. Скорее вставайте, не опоздать бы нам в полицию, надо ведь выправить пропуск на переезд границы, иначе вы останетесь тут…
— То есть как останусь? — вскочил Титу, сразу превозмогая разбитость. — Я сейчас буду готов! Только пять минут!.. Как я могу оставаться тут, раз уж я собрался ехать?.. Истинное счастье там… Там оно должно быть!
7
Джеордже был взбешен… В первый миг он хотел кинуться на Флорику, избить ее. На, вытащил ее из грязи, из какой бедности, она вон даже ребенка не может ему родить, и еще бесчестить его вздумала? Но, поразмыслив, он овладел собой — раз все зло идет от Иона, стало быть, с ним и надо сводить счеты… Немало зла причинил ему сын Гланеташу, одно только зло он от него видел, и ведь безо всякой причины…
Весь субботний день он искусно скрывал свою злобу, как будто ни о чем знать не знал. Ион к ним не заходил, и вечером Джеордже пошел в корчму, где и встретил его. Разговаривали они между собой приветливей обычного, и тут Джеордже сказал, что собирается назавтра в лес, при этом он спокойно взглянул на Иона и ясно увидел мелькнувшую в его глазах радость. Тот стал выспрашивать:
— А когда думаешь выехать, Джеордже?
Именно потому, что Ион хотел казаться невозмутимым, голос его чуть дрогнул от радости, и Джеордже прекрасно уловил это. Он спокойно ответил: