— Ладно-ладно, не дёргайся, иди...
Афанасий подкрался к избе и постучал. Никто не ответил. Постучал ещё раз, и наконец из-за двери послышалось:
— Кто там?
— Я это, жёнка, открой!
Не сразу, но дверь всё же открылась. Афанасий кинулся обнимать жену, однако та была словно и не рада, вела себя сдержанно. Севастьян это сразу приметил, но промолчал.
— Ой, сколько вас! — воскликнула хозяйка. — Такую ораву я и не размещу.
— Да что ты говоришь, Мутя? — растерялся Афанасий. — Изба большая. Мы всего ночь добудем, а завтра уйдём.
— Тогда я щас! — покрывая платком голову, заторопилась Мутя. — К соседке сбегаю, мёду принесу.
— А ну сядь! — шикнул на неё Севастьян. — За каким это мёдом собралась?
— Так вас ведь угощать надо! — заволновалась хозяйка.
— Не надо нам мёду, — отрезал Севастьян. — Иди-ка спать, и ты, Афоня, с ней. Поди, соскучился по жене...
— Что-то ты, деверёк, зараспоряжался! — подбоченилась Мутя. — Совсем в лесу с липецкими разбойниками одичал!
— Афанасий, уйми её! — сквозь зубы процедил Севастьян. — Да гляди в оба, а то продаст нас ни за понюх табаку...
— А ну пошли, курва! — Афанасий схватил Мутю за волосы и потащил в смежную горницу.
Женщина завизжала, стараясь освободиться.
— Брось, больно!
— Умолкни, сучье племя! — Афанасий попытался зажать ей рот ладонью, но Мутя изо всей силы оттолкнула мужа и завопила:
— Ка-ра-у-ул!.. По-мо-ги-те!.. У-у-би-ва-ют!..
Рассвирепевший Афанасий двинул её кулаком в подбородок. Женщина, лязгнув зубами, рухнула на пол без чувств.
— Чего она орёт? — вбежал в горницу Севастьян.
— Уже не орёт! — ухмыльнулся Афоня.
— Да ты не прибил её часом?
— А кто знает.
— На всякий случай свяжи да рот тряпкой заткни, — велел Севастьян. — А то очухается и опять заорёт. А я проверю, не взбудоражила ли она своим криком соседей. Если набегут, нам крышка...
И Мутин крик действительно был услышан. Уже светало, звёзды, сонно помаргивая, исчезали с небосклона, и в утреннем полумраке выскользнувшие во двор Севастьян с Кириллом увидели три тёмные фигуры — похоже, воргольских сторожей.
— Мужики, кажись, где-то тут баба орала, — сказал один.
— Да не тут, подале, — возразил второй.
— Чаво? — разинул рот третий ворголец.
— Совсем глухой?! — рассердился первый сторож. — Баба караул кричала!
— Ну кричала и кричала! — загоготал третий. — Небось шустряк какой облапошил!
— Заткнись, дурень! — второй. — Ну что, Митяй, не слыхать боле?
— Не, не слыхать. Можа, почудилось?
— Да можа, и почудилось. Ладно, идём дале...
Сторожа прошли мимо затаившихся за кустом липчан, и те облегчённо вздохнули.
— Пронесло, — шепнул Севастьян и скомандовал: — А теперь спать. Хоть чуток вздремнуть надо, чтоб днём рука не дрожала, когда тетиву натягивать будем.