— Князь Александр очухался! — услышал Даниил раскатистый бас.
— Отец жив? — еле пошевелил он губами.
— Чево-то лопочет? — послышался другой голос.
— Да не пойму. Что ты сказал? — ещё ниже наклонился бородач.
— Мой отец... жив?.. — прошептал Даниил.
— Жив-жив. Знамо, жив! — торопливо закивал бородатый и, опять повернувшись к кому-то, буркнул: — Про отца бормочет. Эй, мил человек, а кто твой отец?
Но князь его снова не слышал. В его сознании теперь горела степь, и языки огня касались лица Даниила. Он хотел бежать, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И так всё страшно, и так всё больно... И вдруг... И вдруг пламя исчезло, а но выгоревшей степи помчались кони, а потом... Потом степь оказалась не степью, а морем, которое бушевало и плескалось, но по нему неудержимо неслась татарская лава. А впереди скакал важный татарин, и на острие копья он нёс окровавленную голову князя Александра. Татарин что-то крикнул, махнул копьём и швырнул голову в Даниила. «Отплывай от берега! — кричала голова. И она всё не падала, а летала и кричала, только почему-то чужим голосом: — Греби дальше от берега!.. На плёс греби!.. Уходи на середину!..» Потом послышался сильный удар, треск дерева и истошный вопль:
— В борт попал раскосый!
— Не пробил? — испуганно спросил другой человек.
— Кажись, нет. Уходи, уходи, налегай! Шибче! Шибче!..
Потом что-то шлёпнуло по воде.
— Во, видал? Уже не достаёт! — возбуждённо заметил первый. — Кажись, ушли. Ну что, зайцы косые? Кишка тонка достать ушкуйников! А вот хрен вам в рожу!..
Даниил открыл глаза. Вокруг суетились люди, на него они не обращали никакого внимания. Князя замутило, и он простонал:
— Пи-и-ить...
Но стон был таким тихим и слабым, что его никто не услышал.
«Как больно, как тяжко, — мелькнуло в голове Даниила. — Где я? И что это за люди?..»
— Пи-и-ить...
На этот раз его услышал Порфирий и гаркнул во всю глотку:
— Прохор, окаянная душа! Ты пошто князя на солнцепёке бросил?
— Так я ж помогал отбиваться, — стал оправдываться знахарь.
— Без тебя с татарвой сладим! — не унимался Порфирий. — За больным гляди! Почему навеса нету? Ты его зажарить собрался? Ежели с ним что случится, я тя самого на костре поджарю!
Порфирий толкнул Прохора в спину и ушёл, а знахарь ещё с кем-то сделали матерчатый навес над князем, принесли воды и попоили страдальца. Даниилу стало легче. Он вздохнул:
— Я где?
— У нас, — ухмыльнулся Прохор.
— А вы кто? Друзья?
— Друзья, друзья. А ты князь?
— Князь...
— Александр?
— Что? — не понял Даниил.
— Я спрашиваю, ты князь Александр?
— Нет...
Прохор вытаращил глаза: