Не знаю, почему я не выпил последнюю каплю чудесного снадобья, но это показалось мне правильным. Я понимал, что теперь надо мной нет никакой власти — ведь в мире только один властелин, и его зовут Норвуд Грейс.
Ни у кого не хватит сил, чтобы поработить мою волю — я ощущал необычайную чистоту в голове.
Ни у кого не хватит сил, чтобы одолеть меня в схватке — мышцы стали упругими и, кажется, я видел как муха машет своими прозрачными крылышками.
Я могу поймать стрелу налету. Я могу словом остановить коня. Я могу всё.
Среди кучи хлама мне удалось найти небольшую соломинку и с её помощью поместить оставшуюся чёрную каплю в пузырёк, выкинутый интерфектором. Мне очень хотелось втянуть этот последнюю частичку силы в себя, но я сдержался. Чувствую — так будет правильно. А мой отец всегда говорил, что надо доверять интуиции...
Мой отец. Что бы он сказал, услышав от меня о желании убивать? Не думаю, что одобрил бы такие устремления. Тем более жажду бессмысленного убийства, убийства без цели... Но и противостоять этому желанию никак не получается — оно грызёт меня изнутри, разгораясь словно пожар. Пожар, который можно залить только одним — кровью.
И пусть это будет кровь врагов, которые разрушили мой родной город, а сейчас пытают бывшего наставника.
Но прежде чем отправиться к ним, нужно позвать на помощь кое-кого. И теперь я, кажется, понял, зачем мне может понадобиться последняя капля.
Господин Глен и Опалённая чем-то подпёрли снаружи дверь — видимо, чтобы какой-нибудь мертвяк случайно не наткнулся на моё беззащитное тело. Трогательная забота!
Конечно, хиленький завал не мог меня задержать — один крепкий удар ногой, створка поддалась, и я оказался на улице. Солнце над крышами домов будто увеличилось вдвое, а лёгкий ветерок приносил с собой столько ароматов, что слегка закружилась голова.
Ещё в детстве, мой приятель Эббот стащил откуда-то кувшинчик с брагой — она была отвратительна на вкус, но потом — первое время — ощущения были схожими. Все запахи будто приобрели цвет, а цвета стали насыщенными, словно специи с востока. Жаль, что длилось это недолго — за мгновениями восторга последовали не самые лучшие ощущения, но за всё надо платить.
Только за нынешнее могущество расплачиваться не придётся — оно со мной навсегда.
Я пока не решил, как следует поступить с предателями — убить или всё же сохранить им жизни. Думать об этом сейчас совершенно не хотелось. Хотелось другого — бежать.
И я помчался или, точнее, полетел, быстро перебирая ногами. Ветер шевелил волосы, дома по сторонам превратились в пятна, а мертвяки не успевали ничего понять и только-только начинали шевелиться, когда я был уже далеко.