— И ты вот так спокойно ушла на работу?!
— Да, мама.
— Дочь, ты бессовестная. Никогда не думала, что вырастила тебя такой противной! Как тебе не стыдно?! Такой потрясающий мужчина! Он столько сделал! А ты… — мамочка уже несколько минут рассерженно пыхтела на меня в трубку телефона. — Как можно быть настолько бесчувственной?
Нет, ну, конечно, а как только он выздоровеет, тут же испарится и тогда мамочка назовет меня глупой, доверчивой курицей, которая пускает в свою семью первого встречного!
Согласна. Накануне, когда успешно добрались до больницы и мы обе с мамой, разом, чудом не получили каждая по инфаркту, когда увидели Волкова под капельницами, с разбитым лицом и перебинтованным как у мумии телом. Папа еле говорил, мы с мамой молчали, Лилька расплакалась, и только Сашка с Константином отреагировали по-мужски.
— Дед, держись, мы с тобой, — сказал мой сын, положив ладонь на безжизненную руку Волкова.
А Константин мгновенно остановил намечавшийся водопад со стороны женской половины, одним мужским поступком. Он начал допрос (как я бы заметила, весьма профессиональный для воспитателя детского сада) потерпевшего.
— Александр Николаевич, жаль, что знакомимся при таких неудачных обстоятельствах. Меня зовут Константин, я жених вашей дочери.
После этого заявления рот захлопнула даже Лилька и в палате повисла мертвенная тишина. Более того, могу смело и твердо заявить, что взгляд моего «папа» заметно оживился.
— Вы можете говорить, Александр Николаевич? — не замечая ничего вокруг, Белявский продолжил свое дело.
— Да, — выдавил отец, даже вроде как несколько собравшись.
— Александр Николаевич, я буду задавать вопросы — если можете, говорите, если нет, просто отвечайте «да» или «нет». Договорились?
— Да.
— Хорошо. Тогда начнем. Руслана Георгиевна сказала, что это были скинхеды?
— Да, — кивок.
— Сколько их было?
— Пять… кажется… шесть, не, не знаю, Константин, — отозвался отец. — Темно было.
— Хорошо. Не спешите. Теперь, где это случилось?
— Здесь, на ост… остановке, на Каштановой. Я… я сделал им замечание, а они… телефон отобрали и… Хорошо… рядом здесь, быстро потом…
— Я понял. Александр Николаевич, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Я… их найдут. Уверен.
Белявский похлопал моего отца по плечу так, словно это был его родной отец и лишь теперь позволил нам с мамой приблизиться к Волкову. Пока мы разговаривали с папой, потом с врачами. Константин куда-то пропадал, позже мы нашли его дремлющим на креслах в коридоре.