Под видео было несколько сотен комментариев: «Хью, Аргентина любит тебя!», «Он так хорош, господи, почему мне не пятнадцать!», «Хью, будь моим первым!».
Крис, с его стейдж-дайвингом, мокрой от пота футболкой, матом и воплями, никак не вписывался в идиллическую картину увешанной постерами спальни девочки-подростка. Я не могла представить себе Криса, исполняющего сладенький припев «Smokers Die Younger». Он слишком резок и прям для таких мелодий. Мне хотелось увидеть его снова. Где‐то на середине между этой мыслью и навязчивой идеей закинуть вещи в стиральную машину я задремала с телефоном в руке.
Status: непрочитано
11:13 / 25 июня2015, четверг
The Libertines — «What Katie Did»
Когда меня разбудил телефонный звонок, на улице уже стемнело.
— Найки, он здесь! — завопил мне в ухо Ник.
— Кто он? — Я спросонок терла глаза.
— Крис! Сидит тут уже час и бухает в полном одиночестве. А ты трубку не берешь!
Я стряхнула сон:
— Ох, блин! Иду!
Я зашла в ванную комнату и оглядела себя в зеркало. На мне все еще была разрисованная Хью майка. Волосы стояли торчком. Я умылась, припудрилась и подвела глаза. Стараясь не поддаваться панике, спустилась и оказалась в залитом тусклым светом зале.
Крис и правда сидел за стойкой, мрачно глядя на дно своей пинты: для него стакан точно был наполовину пуст. Где‐то в животе у меня затянулся тугой узел. Я сглотнула и сделала шаг из сумрака на свет. Крис не обратил на меня ни малейшего внимания. Неслышно ступая в красных балетках, я подошла к музыкальному автомату и пошарила в кармане в поисках монет. После долгого звука падения раздалась музыка — легкие стрекочущие гитары.
Я пошла к стойке, тихонько подпевая и покачиваясь в такт:
— Shoop, shoop, shoop de-lang de-lang.
— Shoop, shoop, shoop de-lang de-lang, — подхватил скучающий за стойкой Ник.
Я забралась на краешек высокого стула рядом с Крисом. Он проследил за мной уголком пустых глаз.
Легонько покачивая плечами, я повернулась к нему и прошептала в унисон с Карлом, хрипловато поющим на записи:
— Oh, watcha gonna do, Katie?
Я улыбнулась, заметив, как зашевелились его губы, произносившие в ответ следующую строчку: «You’re a sweet sweet girl». Он посмотрел на меня. Воспоминания прошлой ночи, на секунду промелькнувшие в его зрачках, заставили меня покачнуться на стуле.
— Ну привет, дарлинг.
— Привет.
— Я не обидел тебя вчера?
Меня пробила гневная испарина.
— Нет, но вот сейчас, когда спросил, обидел.
— Прости.
Какое‐то время мы просто шепотом подпевали Питу и Карлу. Потом, когда стихли последние беззаботные аккорды гитар и паб погрузился в прежнее молчание, я почувствовала, как воздух между нами вновь начал стыть. Сегодня Крис был другим — силуэтом вчерашнего себя, молчаливым, усталым и злым. Я не знала, что сказать, с чего начать. По правде говоря, я боялась его реакции, поэтому просто продолжила сидеть рядом в тишине и сумраке, который собирался вокруг ленивыми кольцами, если достаточно долго сидеть не шелохнувшись.