Пока зал затихал, двое мальчишек вынесли огромный поднос с маленьким, просто теряющимися на его фоне конвертом. Как только каноник взял в руки конверт, все в зале застыли, будто бы по волшебству.
Джейн не понимала, что происходит, но даже она нервно облизала губы в предвкушении, когда услышала треск разрываемой бумаги. Сердце ускоряло бег, а сама она сжала кулаки.
— Новым гонафлоньером Лепорты, милостью Двух и властью народа, становится… — старик замолчал, морщась и силясь разглядеть написанное.
Джейн и все на галерее вцепились в перила и подались вперёд. Люди внизу встали, уставившись на сцену.
— Становится… — поднеся лист почти к самому носу, повторил каноник. Джейн захотелось заорать, чтобы он поторопился, и она прикусила губу.
Наконец, он опустил лист, удивлённо потирая бровь.
— Становится Госпожа-Которая-Обещала-Курицу, или же госпожа Ла…
Остатки её фамилии утонули в рёве.
Зал взорвался аплодисментами, люди сошли с ума. Тут и там в воздух проливалось вино, люди плясали, скакали и хаотично кричали что-то, что с каждым разом обретало ритм и становилось понятным.
— Руссе! — различила Джейн. — Ла-Русе! Ла-Русе! Ла-Русе!
Она рассеянно позволила кому-то схватить свою руку и горячо трясти её.
— Поздравляю! — с широкой улыбкой проговорил бородач. — Искренне рад, что всё сложилось именно так!
Звуки доносились до неё будто бы из-за толщи воды. Госпожа-Которая-Обещала-Курицу. Что?.. Всмысле, это… Что?
— Очень рад видеть вас. Снова, — лицо Бернардо выплыло из тумана, красное от бешенства. — Я крупно вложился в эти выборы — а вы сделали это. Не слишком привыкайте к креслу, потому что… — она перестала его слушать, махнув рукой и пытаясь выловить перила из воздуха.
Едва не упав, она оперлась на них. В ушах шумело, а кровь гудела в висках. Не стучала, как обычно, а гудела заглушающим, мерным гулом, через который пробивалось лишь «Ла-Русе! Ла-Русе!»
— Моё дело сделано, — знакомый голос заставил её поднять голову. Строгий и красивый мужчина, с улыбкой глядящий перстень. Кто это? Она его знает? Точно, судья. Судья. — Я обещал народу честные выборы — он их получил.
— З-чм, — еле выговорила она непослушными губами, чувствуя, как мир идёт кругом вокруг.
— Однажды один толстяк захотел построить новый склад, — он прислонился к перильцам правее её, сложив руки на груди. — А одна семья не хотела продавать ему дом. И тогда толстяк сжёг дом, со всей семьёй внутри. Не сам, конечно. Только старший сын в это время был не дома. Он был в Коллегии. Изучал право.
Коллегии. Право. Слова отдавались эхом внутри её головы. Право. Право.