— Не думаете же вы…
— Что он сейчас появится? — снова перебил Вольга. — Конечно, думаю. Вон он!
Я посмотрела в указанном направлении и действительно заметила внушительную фигуру, которая двигалась в нашу сторону сквозь хаос, творившийся на поле.
— Но как?
— Меня удивляет, что дотошная и въедливая баронесса за два дня так и не удосужилась поинтересоваться, волшебством какого рода я владею.
— Возможно, она надеялась, что вы, как добросовестный заказчик, сами предоставите ей всю необходимую информацию? — ядовито спросила я.
— Или просто кому-то в голову ударила молодая кровь, — усмехнулся Вольга и совсем как несмышленую девчонку щелкнул меня пальцами по носу. Не успела я возмутиться такой вольности, как он заговорил снова: — Мое волшебство — волшебство слов. Тот его род, который наиболее близок к вашей западной магии. Как, ты думала, я появился, когда ты меня позвала? Или как сейчас появился Ратко?
— Ну… — замялась я. — Сапоги-скороходы…
Северянин дико расхохотался, избавляясь от последнего налета хороших манер.
— Сапоги-скороходы! Ты бы еще валенки-быстробеги и лапти-далекопрыги выдумала! Хорошо, что у нас есть время в запасе. — Он посмотрел на смерч, которому оставалось не так уж много расстояния до костра. Вполне возможно, что Вольга обладал еще и волшебством невозмутимости, но скромно об этом умалчивал, потому что такой уровень мастерства был явно за гранью человеческих способностей. — Имя — это слово. Любое слово для меня содержит волшебство. Позови меня, и я смогу оказаться рядом. Позову я — и смогу переместить человека. Честно говоря, сначала я хотел поступить так же с баронессой, чтобы избавить пожилую даму от долгого путешествия, но потом подумал, что для первого раза это может стать слишком тяжелым потрясением.
Какой он чуткий! Но, видимо, недостаточно, чтобы не говорить в моем присутствии обо мне же в третьем лице. Я бы непременно оскорбилась, если бы сама сегодня не начала делать то же самое. Страшно подумать, чем может закончиться это физическое раздвоение личности.
Подошел Ратко. Мрачно замер рядом и стал вглядываться вместе с нами в воронку, которая уже поднималась выше деревьев.
Я пробыла в доме на Калиновой улице всего несколько дней, но даже мне было очевидно, что с ним что-то не так. Вольга не обратил на это внимания. Либо сделал вид, что не обратил. У волшебника были сомнительные методы воспитания, если они вообще были.
Но уже через секунду я напрочь забыла о своем разборе педагогических талантов волшебника: смерч добрался до костра. Раздался треск, грохот, а затем страшный гул, и пламя втянулось в жерло воронки. На поляне стало светло, повеяло жаром, словно по иронии природы так призываемое людьми лето внезапно наступило. Мне захотелось зажмурить глаза и зажать уши: я уже видела огненный смерч, пожравший целый город, знала, что может сейчас произойти, и даже на секунду, как слишком яркое воспоминание, почувствовала паленый запах собственных волос.