Эллен с тревогой смотрела девушке в спину и постепенно до нее доходил смысл слова «накормить». Она надеялась, что ее догадка так и останется догадкой, но…
…блокировка упала. Рухнула, как карточный домик.
– О, боже, – пролепетала себе под нос Эллен.
Она чувствовала, как поглощение выползает из своего укрытия, и думать ни о чем не могла, кроме как о потоках, которые начала ощущать. Они трепыхались в ее гостье, словно сами просились прямо в руки.
Девушка резко обернулась и с ужасом уставилась на Эллен. Тоже догадалась, зачем она здесь. Слава о хищнике, пожирающем за секунду жизни сенсеров, гуляла по всему Институту.
– Пожалуйста, не надо, – пискнула жертва.
Поглощение потребовало дозу. Потоки покорно потянулись. Все, что Эллен смогла сделать для девушки, – это придержать ее смерть, не позволить поглощению высосать энергию одним глотком.
– Пожалуйста, – гостья заплакала, вжалась в дверь. – Прошу тебя, я хочу жить.
Эти слова, будто молотом, ударили Эллен по голове. Она не перестала тянуть из девушки жизнь, но, по крайней мере, осознала, насколько она этого не хочет.
«Я не убийца, нет!» – кричало все внутри, но поглощение крепче впивалось в долгожданное лакомство.
Эллен обхватила голову, сжала, что было сил, желая раздавить мысли. Девушка рыдала, силы ее иссякали.
«Прекрати! Я не убийца!» – противостоять своей половине еще не было так сложно.
Эллен понимала, что проиграет. Она ощущала, как мало энергии осталось в девушке. Еще немного, и она упадет замертво.
Эллен вдруг вспомнила о Тимуре. Он не сдавался, мучился от боли, но не сдавался.
И тогда в руке оказался нож. Эллен замахнулась и всадила его себе в ногу. Закричала, не устояла и рухнула на пол. Мысли мгновенно сосредоточились на боли. Поглощение отступило, а блокировка снова вернулась на место.
Вокруг засуетились люди. В плечо кольнуло, в глазах начало темнеть, но Эллен увидела, как девушке помогли подняться.
«Она жива», – было последней мыслью перед тьмой.
– У меня ощущение, что я вернулся на лет двадцать назад, – сказал Виктор.
Он сидел на стуле рядом с кроватью, не переставал буравить Эллен пронзительным взглядом.
– Что ж вас так тянет портить мне жизнь? Вылитая мать!
Эллен молчала. Ей до сих пор не верилось, что она пырнула себя ножом. Но разве у нее был другой выход?
Действие обезболивающего начинало проходить, и Эллен казалось, что других частей в теле не осталось – только заштопанное бедро. Хорошо, лезвие вошло не глубоко. Медсестра сказала: «Царапина!», а потом наложила несколько швов.
– Эллен, – Виктор вздохнул, – меньше всего мне хочется, чтобы мы были врагами. Заканчивай свое представление. Что ты хочешь мне доказать? Что у тебя есть характер? Верю, очень даже верю. Или что ты сильная и вынесешь любое испытание? Верю! И даже горжусь этим. Иначе и не должно быть, ведь в тебе течет кровь Тумановых.