– Своих? – удивилась Эллен.
– Да. Не все так преданы Виктору, как он считает. Есть люди, которым я могу доверять, и сегодня они помогут тебе выбраться отсюда.
– Что? Как? – занервничала Эллен.
– Не переживай, у нас есть план. Я ждала, когда Витя уедет, потому что он глаз с меня не спускает.
– А если кто-то услышит? – испуганно шепнула Эллен.
– Не переживай, все под контролем. Как только стемнеет, и большинство служащих разъедутся по домам, мы выведем тебя отсюда.
– А как же ты?
Джиллиан вздохнула, ласково погладила дочь по щеке.
– Элли, родная, я останусь тут.
Эллен поджала губы, завертела головой, снова хотелось рыдать, но она держалась. Как же так? Опять потерять ее?!
– Пойми, Виктор может смириться с твоим исчезновением, что вряд ли, конечно, но с моим – никогда. Ты должна понимать, о чем я говорю. Должна была видеть это в глазах своего брата. Это болезнь, Эллен. Неизлечимая. По крайней мере, Витю поздно лечить. Надеюсь, что Саша справится. У него еще есть время. Я должна остаться, так я буду спокойна. Со мной вы всегда будете в опасности, а я не хочу этого.
Эллен прилегла матери на колени.
– Я не хочу без тебя.
– Так надо, солнышко. Вы уедете далеко отсюда, и у тебя будет счастливая нормальная жизнь. Мое место здесь, – Джиллиан вздохнула. – В этом театре абсурда. Я уверена, Витя давно догадывается, что я чувствую больше, чем показываю. Мы оба притворяемся.
– Ты прошла очищение, да?
– Не добровольно. Поэтому что-то пошло не так.
– Ты забыла о нас?
Джиллиан нахмурилась. На лице отразилось сомнение.
– Мне трудно ответить на этот вопрос. У меня до сих пор в голове бардак. Иногда кажется, что я живу по двум сценариям одновременно, поэтому я не хотела, чтобы ты проходила очищение насильно. Ты молодец, что тянула время. Я горжусь тобой, я всегда знала, что ты сильная и со всем справишься.
Эллен еще крепче прижалась к матери. Та гладила ее по голове, ласкающая энергия не переставала скользить по телу. Было почти спокойно, почти хорошо.
– Мам, – шепнула Эллен, – я… убила людей.
– Я знаю, милая, знаю. – В ее голосе зазвучало то же отчаяние.
Эллен расплакалась. Лежа на маминых коленях, она наконец-то выпустила то, что так старательно прятала: осознание того, что она – убийца!
Она дрожала всем телом и никак не могла взять себя в руки. В сознании снова и снова на землю падало двое. Навсегда! По ее вине!
– Я не могла иначе, – сказала Эллен, давясь слезами.
– Я знаю, солнышко, знаю.
А они снова падали, падали, падали…
– Тебе не оставили выбора, – приговаривала мама, гладя ее по спине. – Не плачь, слезами ничего не изменишь. Остановись. Отдышись. Ты сильнее всех. Ты справишься.