– Ну ладно, отдыхай. Завтра, если захочешь, позанимаемся еще. К сентябрю все равно придется что-то придумать со школой. Мы могли бы будни проводить в городе, а на выходные приезжать сюда. У нас большая квартира, там у тебя тоже была бы своя комната. Друзей нашла бы, – с вдохновением говорила Рита, но девочка все больше сжималась в комочек.
Заметив это, женщина остановила мечты о будущем. Она пожелала Генриетте спокойной ночи и вышла из комнаты. Эллен упорхнула вместе с ней. Рита понуро пошла к лестнице, а она сосредоточила слух на других звуках женского этажа.
В настенных светильниках коридора еле слышно гудели лампы; ветки скреблись в окно, словно просились в дом; скрипели половицы лестницы – кто-то торопливо спускался; снизу доносились пронзительные звуки фильма: звон мечей, крики, тревожная музыка. Многие комнаты оказались пусты. Только из владений Алисы был слышен неистовый стук двух сердец.
***
Хозяйка и ее гость молчали. Дыхание обоих было размеренным, но тяжелым. Эллен сомневалась, хочет ли видеть эту картину.
«Сколько можно, трусиха? Пора бы посмотреть своим страхам в лицо!»
И она скользнула внутрь.
Эллен сглотнула ком в горле, увидев застывшую пару: Алиса – клубком посреди кровати, Олег – сидя на краю и склонив голову. Ее рука – чуть вытянута вперед, его рука – заведена назад. Кончики их пальцев соприкасаются…
Эллен оборвала связь и резко приподнялась. Глаза наполнились слезами.
Немного придя в себя, она бухнулась на подушку. Неведомая сила тянула ее к молчаливой паре, замершей в общем несчастье, поэтому она вернулась.
Ничего не изменилось. Время как будто остановилось. Эллен не могла оторвать взор от двух статуй. Она застыла вместе с ними в безмолвии.
– Я пойду, – прошептал Олег спустя несколько минут.
– Не уходи. – Алиса крепче ухватилась за его пальцы.
Эллен пронзило болезненным сочувствием. Она видела, что спокойствие, в котором они утопают, стоит обоим немалых усилий.
Олег медленно обернулся к девушке.
– Это обман, – произнес он, бросив взгляд на их сцепленные пальцы.
Алиса сжалась еще сильнее, словно дитя – уязвимое, беззащитное, брошенное. Она не спеша убрала руку, которая тянулась к копии ее любимого. Олег не торопился покидать девушку. Неотрывно смотрел на рыжий комочек. Его взгляд и ласкал, и корил одновременно.
Вздохнув, Олег принял прежнюю позу: подпер рукой опущенную голову, вторую протянул назад. Алиса крепко сомкнула их пальцы. Она с трепетом посмотрела на парня, а потом приподнялась и подсела ближе.
– Прости меня, – шепнула она, уткнувшись лбом в его плечо. – Я обещала твоей маме, что не буду тебя мучить и превращать в няньку, что возьму себя в руки и справлюсь сама. Прости. Иди, – уверенно закончила Алиса.