– А запросто! Политические фигуры типа Ленина и Гитлера не чета сегодняшним. При этом Гитлер для меня безусловный враг. А уважаю я его не за то, что он представлял опасность для моей нации, а за то, что он глыба. Понятно?
Она внимательно смотрела на Олега и говорила:
– Вот он ты какой... – и во взгляде её читалось восхищение.
Домой он Ольгу не приглашал. Не потому, что не хотел. Очень хотел. Просто не знал, как это сделать, чтобы она не подумала, что он тащит её в постель. Ему казалось, что если она так подумает, ничего он уже не исправит, и объяснить, с каким трепетом относится к ней, не сможет.
И что его “выпить чаю и посмотреть хоря Гирьку” означает именно это, а не предлог для того, чтобы снять с неё джинсы.
3.
Незаметно он сдружился с её классом и потому не удивился, когда после выпускного экзамена его позвали на дачу к одной из одноклассниц Ольги. Под суетливое птичье щебетание большая шумная компания ворвалась в освещённый ярким солнцем и заросший зеленью дачный посёлок. Олег, возбуждённый и радостный, прижимал к себе Ольгу и улыбался.
Едва распаковав вещи, ребята разбрелись по участку. Трое парней взялись за приготовление шашлыка, кто-то ушёл в дом, кто-то позагорать к реке, а Ольга, стоя рядом с Олегом, вдруг хитро улыбнулась ему и молча потянула за руку к крохотному деревянному домишке с маленькими окошками.
Скрипнула незапертая дверь бани, пропахшей древесиной и еловой смолой. Они оказались в узком залитым солнцем предбаннике.
Ольга, повернула к себе Олега, обхватила его лицо ладонями и когда он наклонился к ней, принялась жадно целовать его, сначала стоя, прижимаясь к нему всем телом, а потом опускаясь на деревянный пол и увлекая за собой.
Олег совсем потерял счёт минутам. Столь потрясающих эмоций он не испытывал никогда ранее и всё другое ныне казалось глупым, нарочитым, несущественным.
Ольга стянула с себя футболку, обнажив качнувшиеся полные, торчащие, нежно-матовые девичьи груди. Олег преисполнился пьянящего восторга, глядя на чарующие холмики, а она изучала его взгляд и мелькало в её глазах какое-то озорство. Вместе с тем, она словно боялась, что ему не нравится то, что он увидел.
Но Олег был благодарным зрителем. Он ткнулся в нежную шею, осознавая близость ольгиной груди, открытой его взору и доступной прикосновениям. Чувствуя благодарность за доверие, за то, что она подарила ему такую красоту, позволила касаться её, он совсем потерял голову и, возбуждённый, принялся покрывать девичью шею поцелуями, предвкушая, как спустится губами ниже и впервые в жизни будет целовать то, что сейчас так жадно схватил руками.