Пятый, шестой… одиннадцатый. Одиннадцатый этаж, последний. И по переходу через специальную пристройку, по красивому-красивому багряному паркету. А какой ковер… на загляденье любым восточным странам.
Канитель с переходами, заходами и разглядыванием обстановки уже начинает мне надоедать. Устают глаза, голова болит сильнее, к тому же яркие лампы начинают неприятно рябить, создавая в зоне видимости черные пятна — на мгновенье, но все же…
Поэтому остаток пути, опустив голову и устроив руки в карманах, бреду перед отцом и следом за телохранителем, покусывая собственные и без того искусанные за последние две ночи губы. Удивительно, что они еще не потрескались.
…Не верю, что мы пришли. Очередная дверь, очередной коридор и очередная, богато обставленная, но совершенно холодная, совершенно не вдохновляющая атмосфера. И это притом, что согласно «Путеводителю в мир дизайна», коричневые цвета являются теплыми, а хрустальные люстры придают заведению шик.
Всего в ресторане двадцать два столика, рассредоточенных по всему его небольшому пространству. Наверняка за ними очередь. Наверняка их бронируют на несколько недель вперед — особенно что касается мест прямо возле огромных панорамных окон, за которыми так и пылает ночной Лас-Вегас.
Каково же им, когда сверкает гроза?..
Услужливый администратор в классической форме и с бейджом-именем приветствует нас. У него молочно-шоколадная кожа и красивые глаза в обрамлении черных ресниц. Глаза, насколько могу судить, карие. Но куда темнее моих.
Заслышав имя отца, мужчина с самым серьезным видом кивает и просит нас следовать за ним. Ведет вглубь зала, к своеобразной загородке из блестящих позолоченных нитей, спускающихся с самого потолка густым рядом. Эта завеса и скрывает вип-столики — а их, если подсчитать количество полукруглых конструкций из нитей, трое — от чужих глаз. Достаточно удобно, хотя провести деловую встречу проблематично. Особенно если на ней друг другу передаются деньги — заметят. Но для свидания, для общения, для посиделок с друзьями или родными — в самый раз. Удивительно хорошо.
Правда, заходя внутрь, обнаруживаю, что недостаток-таки есть: то самое окно. Только куда шире, куда больше, чем в основном зале. На всю стену — в прямом смысле этой фразы. Ни одного жалкого кусочка бетона.
— Каролина, зайка, я перезвоню, — неожиданно звучит в, казалось бы, молчаливом и пустом пространстве зала мужской голос. Я не вздрагиваю, но пугаюсь. Больно защемляю маленькой молнией кармашка кожу на ладони. Едва не до крови.
Администратор, терпеливо ждущий возможности выполнить свои обязанности, забирает нашу верхнюю одежду, желает приятного вечера и удаляется. Удаляется, поправляя завесу и отрезая последний путь к отступлению.