— Никаких шлюх.
— То-то подавлен, — неуемный Ким был самым молодым — ему едва стукнуло двадцать семь. И потому, наверное, самонадеянным. Зато с головой на плечах во время охоты. За такое можно было потерпеть.
— Ингрид не дала? — Рагнар, отрываясь от своих таблиц, прищуривается. Он один безнаказанно может говорить все, что пожелает. И за это бить его нельзя…
— Не осилила, — без усмешки, с искренней серьезностью докладывает китобой. Мотнув головой, раскрывает свой шкафчик, выуживая комбинезон. Благо, запаха нет… не слышит… как Берислава здесь не умерла в прошлый раз?
Команда смеется, возвращаясь к своим делам. Даже Рагнар затыкается. Сегодня это очень на руку. От холода у китобоя щиплет в глазах.
Они поднимаются на борт двух промысловых судов, стоящих напротив друг к друга, с едва заметным солнечным освещением. Рассвет свершился. Сейчас будет ярче.
Сигмундур опирается о поручень палубы, мокрый и скользкий, вглядываясь в океан. Пенится, буйствует. Не до шторма, но ближе к нему. Сизый, с барашками белого снега, колыхается у бортов.
Скоро он окрасится в алый. Почему-то сегодня это представления запаха крови и воды мужчине нехорошо. Он, ненароком выглянув за борт, вспоминает, как первые дни буквально зеленым поднимался и спускался с корабля. Морская болезнь, помноженная на брезгливость, творила страшные вещи… но человек быстро ко всему привыкает. И уже через два месяца он совершенно спокойно перебивал хребты, вырезал гарпуны из плоти и разделывал туши, не чувствуя никакого отвращения.
Пятнадцать лет спустя то же чувство… это тревожный звоночек.
Суда выходят в море. Они оба небольшие, но, конечно, посерьезнее истинно аборигенских лодок. Ключевое отличие хотя бы в том, что вместо доисторических гарпунов с деревянными стволами — гарпунная пушка, выстреливающая сразу на нужное расстояние. И, как правило, при должных навыках почти без промахов.
Команда не велика. И на одном корабле, и на втором — по пять человек. Но большинство из них и вовсе словно не умеет разговаривать, потому Сигмундур не утруждает себя запоминанием их имен. Он, как главный охотник, работает непосредственно с Йоханном и близнецами. Ким всегда подле него, готовый добить кита. Больше не нужно.
— У тебя без секса вся кровь отливает вниз? — Ким будто бы шутит, снова подкалывая, оказываясь рядом. Ему комбинезон великоват, ровно как и само дело не очень по плечу. Однако у всех есть обстоятельства, приведшие сюда, и китобой прекрасно знает, что когда-то точно так же думали о нем самом.
— Твое дело?
— Ты какой-то бледный, — Ким хмурится, подступив ближе. Его узкие черные глаза поблескивают, — не спал, что ли, всю ночь?