— Все потом! Делай, что говорю. Давайте, по одному, первый — Ван!
До чего смышленый китаец. Встал, поглядел на ручей, вроде выбирая куда пойти, потом шагнул к краю русла, прыг и только макушка видна. Гляжу, а к его лыжам веревочка привязана и за ним тянется. Когда успел? Чиркаю огнивом, раз, другой, табак в трубке затлел, раскуриваю, пацаны смотрят на меня, ждут команды. Говорю:
— Не торопясь, по одному привяжите веревки от лыж к поясам, только не все разом, а по одному. У кого веревка короткая привяжите к лыжам товарища. Юра первый.
И этот не оплошал, встал и ушел за Ваней. Выпустив клуб дыма, напевно произношу:
— Жо-зеф!
Опп-ля! Третий пошел! Четвертый! Отлично! Встаю с тюка, выбиваю трубку о приклад, достаю подзорную трубу навожу в предполагаемое место засады и командую:
— Тащите лыжи!
Оппа, тюки уезжают вслед за мальчишками. Уже не таясь, сталкиваю свой тюк в русло ручья и спрыгиваю в общую кучу:
— Оружие зарядить, патроны дослать! Ван, заряжай картечь! Если тут засада, то индейцы поняли, что обнаружены. Может, сами уйдут. А нам нужно быстро бежать к Ситке. Снимайте груз с лыж.
Вижу недоумение на лицах, говорю:
— Мясо бросаем. С грузом можем не уйти. Не хватало еще из-за оленей поймать пулю или стрелу.
Ван возбужденно выкрикивает:
— Капитана, я схозу, подыглену! Мозет инди усли!
Мотаю головой:
— Нет! Растащат нас в разные стороны, потом по одному и перебьют! Только вместе держаться! Снимаем тюки, встаем на лыжи! У индейцев лыж нет, на таком снегу мы быстрее.
Китайцы возбужденно затрещали между собой. Смотрю, скинули тюки, разделили мясо килограмм по десять и в поняги, на спины. Ну да, в их понятиях кощунство и святотатство — бросить столько еды. Они в Америку-то от голодухи и сбежали. Жозеф глянул на них и тоже кинул в понягу пару кусков мяса. Ладно, до Ситки чуть-чуть осталось, да и полный рюкзак от стрелы и пули спину прикроет. Готовы? Перезаряжаюсь картечью, Ван тоже. Встаю на лыжи первым в колонне.
— Ван, если меня убьют — ты старший. Убьют Вана — старший Жозеф! Если на самом ручье тоже засада — уходите в сопку до гольцов и через них в город. Пошли!
Быстро идем по руслу ручья. Он не замерз, лениво бежит себе полуметровой лентой в середине двадцатиметрового русла. В самом русле снега немного и он твердущий, вперемешку с песком, а свежий пухляк выдуло отсюда, как из трубы, лыжи стучат по насту. Ручей от дороги отделяет полоска кустов, в которых и не спрятаться на первый взгляд, но я не обольщаюсь — индейцы мастера засад. Опасное место все ближе, вот-вот подойдем, оппа, есть контакт! Я выстрелил картечью по макушкам кустов и заорал: