Теперь ужин. Зачерпываю воду котелком и на огонь его. Обдираю недавно подстреленного глухаря. Щипать — только время тратить. Спускаю шкуру вместе с перьями, вываливаю внутренности и кровь в речку, только желудок не выронить, ага, вот он, подхватываю свободной рукой. На берегу свежей кровушкой следить нельзя, иначе хищников приманишь. Тут медведи везде шастают, рысь водится, волки и тигры не редкость. Нафиг таких гостей. Тем временем парни выбрали пару толстенных елок с ветками пониже, приладили межу ними жердь и строят шалаш. Хоть и лето, ночевать на открытом воздухе чревато. Мошка с комарами. Зверь никем не пуганый и много его. Змей полно. Дождь пойти может. В общем, термин "крыша" придуман не дураками. Под любой, даже такой простецкой, что старательно ладят парни, уютней и безопасней.
Разгорелся костер. Стучат топоры. Ван тащит охапку лиственничных стволиков толщиной в три пальца. Юра делает из них жерди, укладывает рядком между верхней перекладиной и землей, шалаш обретает стены. Сверху лапник, теперь полог… ай, маладца! Парни становятся заправскими таежниками.
Режу глухаря на куски и кидаю в котел. Мыть незачем, вскипит вода, кровь и сукровица сварятся, тоже калории. Бросаю ложку соли. Теперь ждать не меньше часа, иначе глухаря не разжуешь. Пока варится, надо вскипятить чаю. Где второй котелок? Ну, чай, это для связки слов. Чай утоп две недели назад вместе с последним батом. Шиповника заварю, самое то на ночь. А утром заварю лимонника, его тут полно. Хм… одного глухаря на троих маловато будет. Пока варится птичка, надо рыбачнуть. Достаю берестяной туес с рыболовными причиндалами, выкладываю содержимое. Остается сам туес с намотанной на него ниткой и блесной из обычной ложки. Походная замена спиннинга, который еще, кажись, не придумали.
Солнце зацепилось краешком за сопку. Надо успевать, пока не стемнело. Выбираю место и начинаю забросы. Раз, другой, третий… пусто. Отхожу еще метров на пятьдесят, к самому краешку косы, заброс — есть поклевка! Выволакиваю трехкилограммового ленка. Возвращаюсь к нашему становищу.
У костра не продохнуть от мошки, роится тучей у самого пламени. Юрка разжег второй костер, дымокур ладит. Точно, Ван тащит охапку сырой травы. Разглядываю берег, нахожу искомое.
— Ваня, вон там видишь, глина. Давай-ка, принеси. Будем ленка запекать.
Ван понятливо кивает, дело знакомое, хрустя галечником, идет к подмытому берегу и притаскивает в несколько ходок с полведра отличной глины. Ленок уже выпотрошен и натерт солью изнутри. Обмазываю рыбину толстым слоем глины и закапываю ее в угли. Теперь ждать. Покурить бы! Но, увы, после утопления лодок от всех запасов осталось полфунта соли в жестяной банке, оружие и два десятка патронов. Из инструментов ножи, топоры, котелки и кружки. Это еще повезло, что часть барахла была завернута в полог и привязана к бату, остатки которого на перекате застряли… Да, только курящий поймет, как мне хреново. Ничего-ничего, ну день, ну два еще вытерпеть. Сядем на пароход, побреюсь, вымоюсь и закурю и хлебушка покушаем. Ага, если на пароход пустят. В нашем виде, как бы за беглых каторжан не приняли.