Ах, ты ж! Мошка под глаз жиганула, сука такая! Сейчас физиономия еще больше опухнет, вообще в китайца превращусь. Размечтался, прожектёр, а жизнь тебе раз — и под глаз! Без предупреждения. Жизнь — она вообще суровая и резкая, как уличная босота, расслабляться нельзя! Но вштырило тебя классно, глюки зачетные, спору нет. Вроде и не курил ничего, не пил, не нюхал, а вот, поди ж ты! Было бы дело в мае, подумал бы, что от цветущего багульника дури нанесло, но сейчас конец августа. На Англию-то че вызверился? А разве не за что? Не лезли бы ко мне всякие Стэнли да Рассмуссены, не серчал бы. И по телевизеру мужик один рассказывал как-то, что Англия все время нам козы строила, убедительно излагал. Вот и ее тем же самым по тому же месту… Ладно, Коля, выберемся, тогда и пофантазируешь, у теплой печечки, в мягком креслице… которое еще предстоит купить! Дом-то пустой стоит. Хватит всякую чушь выдумывать, делом займись! Но сюжеты клевые, уже сейчас их можно на бумагу и Сэму задвигать, фантаст, хи-хи!
Улыбаясь, смотрю на костер. Вода в котле закипела. Ван и Юрка закончили шалаш, полулежа расположились возле костра и березовыми ветками лениво отгоняют кровососущую насекомоядь. Подхожу, сдвигаю котел подальше от самого жаркого пламени, чтобы спокойно побулькивал, подбрасываю еще пару дровин и сажусь рядом с парнями.
Солнце закатилось за сопку, тени сумерек превратили неровный строй прибрежных деревьев в темный, почти сказочный лес. От реки потянуло прохладой. Костер прогорел, только угли пламенеют. Похлебка, наверное, готова. Достаю ложку. Хлебца бы сейчас… пробую жижку из котла, достаю кусок мясца, эх, жестковат глухарек. Ну, пускай еще покипит. Чуток дров подбросить, чтоб не есть полусырого ленка.
— Батька, — это Ван. С тех пор, как Куприянов их окрестил, парни только батькой и кличут, сами выбрали меня крестным.
— Что, Ваня?
— Есчо многа нам путь?
— Хм… наверное, завтра к вечеру на Амуре будем. Или послезавтра.
Они заговорщицки перемигиваются с Юркой. Тот сует руку в понягу, достает из нее кисет и протягивает мне. Не веря глазам, быстро развязываю и вижу табак. Настоящий! А пахнет… Оба довольно улыбаются. Ах, черти полосатые, вот угодили, так угодили! Три недели не курил, это ж пытка какая-то… Лезу в свою понягу, трубка спрятана на самом дне, думал, что до самого дома не пригодится. Достаю, набиваю, раскуриваю. Аж голова закружилась поле первой затяжки. Пускаю клуб дыма вокруг себя, кровососущая мразь сразу отлетает и мне так хорошо становится… Губы расползаются в улыбке, парни, глядя на меня, тоже довольно улыбаются. Идиллия! Исчезло тягостное ощущение внутреннего дискомфорта, не докучает мошка и как-то сразу приходит понимание величавой и грозной природы вокруг — как внове слышишь плеск и рокот горной реки, кажется, лицом чувствуешь холодеющую синь неба, явственно слышишь всплески рыбы, ночные крики птиц, шелест легкого ветерка… эх, красота-то какая! Ляпотаа! Да вы наркоман, батенька!