Меня догоняет телега, в ней двое. От ближайшего угла в мою сторону внезапно выворачивается высокий мужик с пегой бородой, в меховой безрукавке и треухе, останавливаюсь, чтобы не столкнуться, он отрывисто бросает мне в лицо:
— Ты Козырев?
Это еще кто такой? По фамилии называет…
— Ну, я…
Кто-то сзади резко толкает меня в спину, руки жестко выворачивают и тротуар больно бьет в лицо, чувствую на запястьях веревку, пытаюсь вывернуться и заорать. Ааахх, дыхание перехватывает от резкого удара в живот! В рот запихивают тряпку и на голову накидывают мешок. Бью ногой назад, удар приходится в пустоту, ноги тоже связывают, поднимают и кидают, походу, на телегу. Бьюсь как свежепойманный сазан! Резкий удар вдоль спины. По ходу палкой… Вот суки! Больно же! Да что за…! Чувствую, как на ногах затянулась петля, которую привязывают к моим запястьям. Не дернешься. Везут в телеге. Кто, куда, зачем? Мешковина плотная, разглядеть ничего не удается. Везут недолго. Поднимают, несут, куда-то вниз, похоже, в подвал. Бросают на пол. Доски. Свежеструганные. Срывают мешок. Сумрак, бревенчатые стены, стол, на столе керосиновая лампа. Воздух сырой и затхлый. В помещении четверо: давешний мужик, поп с парохода и еще двое в рясах. Поп командует:
— В железА его!
Меня поднимают, ставят на ноги, прислоняют к стене. Вижу на потолке блоки и спускающуюся с них цепь, ее накидывают мне на кисти и хитроумной застежкой защелкивают. Мужик подтягивает цепь. Это же дыба! Пытаюсь заорать, больше от ужаса, чем от возмущения, да толку чуть, сквозь кляп только мычание. Один из монахов выдергивает кляп.
— Вы че творите, уроды?
На лице попа удовлетворение. Он подходит ко мне с какой-то кружкой в руке:
— Пей.
— Сам пей, козел!
Он снова сует мне кружку ко рту:
— Пей, сатанинское отродье!
Вроде ничем не пахнет, в кружке вода. Пью. И спрашиваю:
— Вы кто такие?
Вместо ответа один из монахов рвет ворот моей рубахи, сует руку мне за пазуху, заинтересованно разглядывает мой нательный крестик, срывает, показывает его попу. Тот пожимает плечами и отходит к столу. Туда же подходят оба в рясах и мужик в безрукавке. Доносятся реплики:
— … воду выпил. Не скорчило…
— Крест нательный, серебряный. Ой, крепко заклят!
— … как предписано, огнем пытать…
— Жаровню тащи. И дрова…
Меня пытать? Да вы тут с ума все посходили! Ору во всю глотку:
— Вы чо творите, стадо пидарасов! По какому праву! Кто такие? Помогитеееее!
Поп снова подходит ко мне, в руке у него здоровенный крест, тычет им мне в рот:
— Целуй. В бога веруешь, в Иисуса Христа?
Крест касается моих губ, изображаю, что целую, потом говорю: