Тут зазвонил телефон, и Андрей метнулся к нему, как к спасательному кругу.
– Сынок, мы подъезжаем, – услышал он. – Выйди за ворота, встреть нас.
– Буду через пять минут.
– Чемоданчик прихвати.
– Зачем?
– Потом объясню.
– Хорошо, возьму, – ответил Андрей. Отключившись, он сказал Нике: – Прости, мне нужно идти.
– Я тебя не прощаю, Андрей.
– Ладно. Придется мне с этим смириться… – с этими словами он накинул на себя кофту, затем широко распахнул дверь. – Традиционно выйдешь или опять окном воспользуешься?
Ника поднялась с колен, медленно проследовала к двери. Тяжело посмотрев на Андрея, вышла. Он подождал, когда невеста хозяина покинет домик, и только после этого закрылся.
«Дипломат» с деньгами лежал под кроватью. Андрей достал его и стал прикидывать, как лучше вынести. Положить в большой мусорный пакет? В чемодан? В коробку? Подозрительно. Завернул в куртку. Сунул ее под мышку.
К счастью, пока шел до ворот, навстречу никто не попался. Полиция уехала, а обитатели усадьбы (коих осталось немного) находились в доме. Охранник же, что сменил Олега, на Андрея едва глянул. Он давно тут работал, привык к нему и, можно сказать, не замечал.
Покинув территорию, Андрей огляделся. Машины не было видно. Он прошел вперед и наткнулся взглядом на припаркованный у сгнившего колодца джип.
– Залезай, – услышал он голос отца. Тот, опустив стекло машины, обращался к сыну.
Андрей открыл заднюю дверку и несказанно удивился, обнаружив в салоне не только отца, но и Максимилиана.
– Давай, давай, – поторопил его старик.
Когда Андрей уселся рядом с младшим Глинкой, Мстислав велел показать чемодан. Тот развернул его.
– Борис, что скажешь? – обратился отец к Хренову. – Это тот, что Иван Глинка оставил в указанном месте?
– Если на крышке есть царапина в форме молнии, он.
Мстислав увидел ее и кивнул.
– Я все еще ничего не понимаю, – подал голос Макс.
– Как и я, – буркнул Андрей.
Хренов обернулся и посмотрел на Мстислава:
– Никто ничего не понимает, мужик. В том числе я.
– Когда вы с Иваном поехали к амбару, чтобы освободить Масю, я находился на территории усадьбы. Сидел в саду, молился… Точнее, пытался делать это. Не научили, и я как-то своими словами с Богом договориться пытался. Ко мне подошел Павлик. То есть не ко мне, а к дереву, под которым я сидел. Ветки хотел обрезать, что ли? Увидел меня. А я плачу. Павлик понял, из-за чего, и говорит: «Все будет хорошо, не переживай. Масино сердце у меня. Я буду его хранить…» Естественно, меня это не утешило, потому что слова прозвучали как бред. А когда стало ясно, что мальчик сгорел, Павлик нашел меня и повторил: «Я спрятал Масино сердце. Все хорошо!»