- Чтобы я рассказывал самим детям!? Нет, дорогая фрау, так не пойдет, ни в коем случае. Видите ли, когда мне приходится говорить с детьми, я тут же теряюсь. Само по себе это не страшно. Но дети могут истолковать мое замешательство так, будто я чувствую себя обманщиком... А так как для меня очень важно, чтобы моя история звучала правдиво, то лучше бы Вы пересказали ее детям, к тому же Вам наверняка это удастся много лучше, чем мне. Вы сделаете ее связной и красивой, я же изложу вкратце лишь голые факты. Идет?
- Что ж, хорошо, - рассеянно пробормотала соседка. Я немного подумал, с чего начать.
- В начале... - Но тут же спохватился. - Вам, полагаю, уже известно многое из того, с чего я начал бы рассказывать детям. Например, сотворение...
Возникла довольно долгая пауза. Затем:
- Да... И в седьмой день... - В голосе милой фрау послышалось воодушевление.
- Стоп! - воскликнул я, - надо помнить и предыдущие дни, потому что речь пойдет именно о них. Итак, Господь Бог начал, как известно, свою работу с того, что создал землю, отделил ее от воды и повелел быть свету. Затем с поразительной быстротой вылепил вещи - я так думаю, это были настоящие большие вещи, как то: горы, скалы, первое дерево и по его образцу еще много деревьев.
Я уже несколько минут слышал за нами шаги, которые не догоняли нас и не отставали. Это сбивало меня с мысли, и я, запутавшись в истории сотворения, продолжал так:
- Эту быструю и успешную деятельность можно представить, только если иметь в виду, что лишь после долгого, глубокого раздумья, когда в его голове все уже было готово, Он приступал...
Тут наконец шаги поравнялись с нами, и довольно-таки противный, липкий голос приклеился к нашему разговору:
- О, Вы говорите, должно быть, о господине Шмидте, прошу прощенья...
Я сердито посмотрел на новую попутчицу, но фрау соседка сильно смутилась:
- Хм, - кашлянула она, - да... то есть... мы говорили именно, в определенном смысле...
- Чудесная осень, - сказала вдруг наша непрошеная собеседница как ни в чем не бывало, и ее маленькое красное лицо лоснилось.
- Да, - услышал я ответ моей соседки, - Вы правы, Фрау Хюпфер, осень на редкость хороша!
Затем они попрощались. Фрау Хюпфер все еще улыбалась:
- И поцелуйте за меня малюток!
Однако моя милая соседка ее уже не слушала; ей все же было любопытно узнать мою историю. Но я проговорил самым суровым голосом:
- Теперь вот я уже не помню, на чем мы остановились.
- Вы говорили что-то про Его голову, то есть... - Фрау соседка покраснела.
Я был изрядно всем этим уязвлен и поэтому стал рассказывать быстро: