- Да, я еще вспоминаю о Господе Боге.
- Хорошо, - сказал я благодарно, - потому что моя история как раз о Нем. Но сперва скажите мне еще вот что: разговариваете ли Вы иногда с детьми?
- Бывает, во всяком случае, мимоходом.
- Тогда Вам, может быть, известно, что из-за безобразного непослушания Его рук Богу так и не довелось узнать, как, собственно, выглядит готовый человек?
- Я где-то слышал об этом, не знаю только, от кого, - ответил мой гость, и я увидел, как по его липу пробежали неясные воспоминания.
- Все равно, - прервал я их, - послушайте дальше. Много времени терпел Бог эту неизвестность. Ведь терпение Его велико, как Его могущество. Но однажды, когда между Ним и землей много дней стояли плотные облака, так что Он почти не знал уже, не приснилось ли Ему все - мир и человек и время, - Он кликнул Свою правую руку, которая так давно была изгнана из Его взгляда и трудилась, склонившись над мелкими второстепенными тварями. Она с готовностью предстала перед Ним: она думала, что Бог теперь наконец-то простит ее. И в самом деле, когда Бог увидел ее, ее красоту, юность и силу. Ему захотелось помириться с ней. Но Он тут же спохватился и, глядя в сторону, приказал: "Ты отправишься на землю. Ты примешь облик, который видела у человека и обнаженной поднимешься на гору, так чтобы я мог хорошенько тебя рассмотреть. Перво-наперво, как только спустишься на землю, подойди к молодой женщине и скажи ей, но очень тихо: я хочу жить. Тогда вокруг тебя возникнет малая темнота, потом большая - она называется детством, - а потом ты станешь человеком и поднимешься на гору, как Я тебе приказал. Все это займет лишь мгновенье. Ступай".
Десница попрощалась с шуйцей, при этом называла ее многими ласковыми именами и даже, как уверяют, вдруг склонилась перед ней и воскликнула: "О Святой Дух!" Но уже подошел апостол Павел, отнял у Господа Бога правую руку и передал ее ангелу-хранителю, который унес ее, завернув в свои широкие одежды. Бог же левой рукой закрыл рану, чтобы кровь не хлынула на звезды и не пролилась оттуда скорбным дождем на землю. Чуть погодя Бог, Который внимательно следил за всем, что происходило внизу, заметил, что возле одной горы собралось необычно много чем-то встревоженных людей в железной одежде. И Он стал ждать, чтобы туда поднялась Его рука. Но там появился лишь какой-то человек в красном, как Ему показалось, плаще; он волочил на себе что-то черное, раскачивающееся из стороны в сторону. В тот же миг Его левая рука, которая сдерживала Его открытую кровь, всполошилась и, прежде чем Он успел ей помешать, соскочила со своего места и заметалась, как помешанная, меж звездами, вопя: "О несчастная десница' И я никак не могу ей помочь!" Она отчаянно билась, стремясь отделиться от плеча. А вся земля стала красной от крови Бога, и уже невозможно было разглядеть, что там происходит. Бог тогда чуть не умер. Из последних сил Он призвал обратно свою десницу; она пришла бледная, дрожащая, и легла на свое место, словно больной зверь. Но даже шуйце, которой ведь уже было кое-что известно, поскольку она узнала там на земле десницу Божию, когда та в красном плаще всходила на гору, - даже шуйце не удалось выведать у нее, что происходило на горе дальше. Видимо, это было что-то очень страшное. Потому что десница Бога до сих пор еще не оправилась и страдает от воспоминаний не меньше, чем от Божьего гнева, ибо Бог все еще не простил свои руки.