Изумрудные глаза одного из стоящих буквально вгрызлись в цилиндрический пьедестал, на котором стоит монумент героя. Чёрный камзол мужчины еле касается белоснежного пола, а сапоги при каждом шаге спешат отчеканить звонкий удар. Глаза, как сиятельные как изумруды, в которых бушует ледяная вьюга, внимательно смотрят на статую.
— Ты знал его? — звучит вопрос, лишённый всякого эмоционального окраса.
Рядом стоит пожилой мужчина в чёрном балахоне, под которым обычная тёмная рубаха и брюки. Чтобы не привлекать внимание статусом и положением старик оставил кремовые одежды, расшитые золотом. Он чуть сгорбился под тяжестью прожитых лет, но всё ещё старается же держать спину прямо.
— Нет, — отвечает пожилой мужчина с седыми до плеч волосами. — Мало кто знал раба Божьего Аурона… из нас.
— Я не про крестоносца, — рука мужчины устремляется к табличке, ткнув указательным пальцем в текст. — Там указывается Маритон из Варси. Пишется, что он «Помощник государственного святого Аурона Лефорта, убийца Аурэляна Победившего Смерть, железная воля правосудия».
— Ах, его, — тяжко выдохнул старик. — Это был человек мужественный и волевой. Благословлённый Господом на подвиги. Маритон из Варси прошёл сквозь отречение и предательство. Он потерял самое дорогое и примкнул к нам ради мимолётной мести. Будто ты и сам о нём не знаешь.
— Я слышал о нём, как о человеке, который помог на северном фронте, но никогда его лично не видел.
Наступил момент молчания. На пьедестале лежит корона, выплавленная из стали и начищенная до ослепительного блеска. В ней двадцать драгоценных каменей и каждый из них символизирует завоёванную в старой разрозненной Италии страну. И сильнее, больше всех сияет тёмно-синий сапфир, который символизирует Информократию. Такова Корона Италии, выплавленная по приказу Императора и оставленная у монумента Аурона, как символ бесценности и величия его подвига и жертвы.
— Зачем мы сюда пришли, Данте? — неожиданно вопросил священник. — Во имя какой богоугодной цели ты меня сюда привёл?
Второй человек молчит, сохраняя ледяную выдержку и зимнее спокойствие, не спешит с ответом. Он внимательно изучает текста на табличке и повествование о героях, что помогали Аурону Лефорту в битвах.
— Зачем? — снова спрашивает старик.
— Флорентин, — зазвучало холодное обращение. — Ты Верховный Отец, глава Империал Экклесиас, и должен понимать, что начинается новая игра. Мы не так давно смогли выиграть себе время, и должны распорядиться им мудро, чтобы во всеоружии вступить в новый бой за власть.
— Господь милосердный, вы хотите сказать…