Однажды Юлий рассказал своему наставнику, как его отца поймали фагоры.
— Но ты не знаешь, убили ли они его. Фагоры не всегда такие злые. Иногда Акха усмиряет их дух.
— Я уверен, что его уже нет в живых. Хотя — кто знает?
Духовный отец почмокал губами, как бы в нерешительности, а потом наклонился в темноте к Юлию.
— Узнать можно, сын мой.
— Но для этого понадобилось бы собрать большую экспедицию на север.
— Нет, существуют другие способы. Менее обременительные. Со временем ты лучше поймешь сложности Панновала. А может, и нет. Существуют особые группы духовных лиц, воинственные мистики, о которых ты ничего не знаешь. Но наверное, об этом лучше ни слова…
Юлий стал упрашивать священника. Его голос совсем понизился и стал едва слышным сквозь плеск падающей рядом воды.
— Да, воинственные мистики, которые отказываются от наслаждений плоти, но взамен приобретают таинственную силу…
— Но это же проповедовал и Нааб, а его за это убили.
— Его казнили после суда. Лица, принадлежащие к высшему духовному сану, предпочитают, чтобы административные духовные лица оставались такими, какие они есть сейчас. Эти воинствующие мистики могут вступать в контакт с мертвыми. Если бы ты был одним из них, ты мог бы поговорить с отцом после смерти.
Юлий издал изумленный возглас и затих.
— Мой сын, многие человеческие способности могут быть развиты до такой степени, что станут почти божественными. Я сам, когда умер отец, с горя начал поститься, а после многих дней поста отчетливо увидел его висящим в земле, как будто в другой стихии. А уши у него были закрыты руками, как будто он слышал звуки, которые ему не нравились. Смерть — это не конец, а наше продолжение в Акхе — ты вспомни, что мы с тобой учили, сын мой.
— Я все еще сержусь на своего отца. Возможно из-за этого у меня были трудности. Он оказался слабым, а я хочу быть сильным. Где они, эти воинствующие мистики, о которых ты говоришь?
— Если ты не веришь моим словам, а я это чувствую, то бессмысленно углубляться в эту тему. — В голосе священника слышалось раздражение.
— Прости, отец. Я дикарь, как ты неоднократно говорил мне. Но ты считаешь, что священники должны переродиться, как об этом говорил Нааб, не так ли?
— Я придерживаюсь середины. — Сифанс сидел, наклонившись вперед, и в напряженной тишине Юлий слышал шорох его сутаны… — Многие ереси приносят раскол в Святилище, и ты узнаешь это, когда примешь духовный сан. Когда я был молодым, было гораздо легче. Иногда мне кажется…
Вдали раздался кашель и плеск воды.
— Что тебе кажется?
— Хватит с тебя и тех еретических мыслей, что у тебя уже есть. Никак не пойму, почему я вообще говорю с тобой об этом? Ну ладно, на сегодня все.