За вожаком следовали еще две особи мужского пола, а затем самка-фагор. Она была меньше ростом. На поясе у нее болталась сумка. Розоватые груди раскачивались под ее длинными белыми волосами. На ее плече сидел малыш, неловко уцепившись за мех на шее матери и склонив свою голову на ее. Самка шла автоматически, как будто во сне. Трудно было даже предположить, какой путь они проделали за эти дни.
По краям движущейся массы сновали другие фагоры. Животные не обращали на них никакого внимания. Они их просто терпели, как терпели мух, потому что не было возможности избавиться от них.
Топот копыт перемежался тяжелым дыханием, шумным фырканьем, звуками освобождавшихся газов. Впрочем, возник еще один звук. Фагор, идущий во главе небольшой группы, издавал нечто вроде жужжания своим вибрирующим языком. Возможно, он хотел подбодрить тех троих, что шли за ним. Этот звук вселил ужас в Юлия. Затем звук пропал и вместе с ним фагор. Поток животных продолжался, и в этом потоке бесстрашно вышагивали другие фагоры.
Юлий и его отец, затаившись, ждали того часа, когда придется наносить удары, чтобы добыть мяса, в котором они отчаянно нуждались.
Перед закатом солнца снова подул ветер, поднявшийся, как и прежде, с покрытых снегом вершин Перевала, прямо в морды движущихся животных. Фагоры шли, наклонив головы и прищурив глаза. С уголков рта стекала слюна, которая, мгновенно застыв, ложились лохмотьями на их груди.
Небо было свинцовым. Вутра, бог неба, убрал свои световые мантии, и его царство покрылось мраком. Пожалуй, он выиграл еще одну битву.
Фреир показал свой лик сквозь темную завесу только тогда, когда коснулся горизонта. Ватные одеяла облаков сбились в кучу, и показался Фреир, который тлел в золоте золы. Он уверенно сверкал над пустыней — небольшой, но ярко светящийся, хотя диск его был в три раза меньше, чем размер его звезды-спутника Беталикса, тем не менее, свет, исходящий от Фреира, был сильнее, интенсивнее.
Вскоре Фреир погрузился за край земли и исчез.
Наступил сумеречный день, именно такой, какие преобладали зимой и летом. Именно такие дни отличали эти времена года от более жестоких сезонов. Небо было залито полусветом. Только в канун нового года Фреир и Беталикс вместе поднимались и вместе садились. А сейчас они вели одинокий образ жизни, часто скрываясь за облаками, этим клубящимся дымом войны, которую постоянно вел Вутра.
То, как день переходил в сумерки, служило Юлию приметами, по которым он судил о погоде. Скоро порывистый ветер принесет на своем дыхании снег. Он вспомнил напев, который нередко звучал в старом Олонеце. В нем пелось о волшебстве и прошедших делах, о красных развалинах и большом бедствии, о прекрасных женщинах и могучих великанах, о роскошной пище и вчерашнем дне, канувшем в небытие. Этот напев часто звучал под низкими сводами темных пещер на Перевале: