Собратья по несчастью, жители того же прибрежного квартала частных домов, пересказали ему историю собственных демаршей. Гораздо серьезней, чем эта вода, иногда приобретавшая цвет и запах навозной жижи, было то, что люди стали замечать в семье различные недомогания (желудочные расстройства, головные боли) и быстро объединились в оборонительный комитет. Написав несколько петиций, одна из которых была направлена министру окружающей среды, с трудом и после долгих месяцев требований они добились разрешения направить воду на анализ в лабораторию департамента, которая обнаружила «высокий титр кишечной палочки». А также «сильное бактериальное загрязнение» и «несоответствие воды бактериологическим нормам». После обнародования таких результатов пришлось вмешаться мэру, но вместо того, чтобы дойти до истоков зла, он приказал соответствующим службам муниципалитета вылить в место забора воды хлорку. После чего следующий анализ показал, что вода «соответствует», и, по мнению мэра, дело на этом можно было закрыть. Единственная правдоподобная гипотеза далась жителям прибрежных домов ценой упорства. Они узнали, что завод «Сортекс», смешивая химические и природные удобрения, промывал чаны водой, забранной из Авра, а использованную воду сливал в танки, расположенные под землей. Эти самые танки, недостаточно герметичные из-за отсутствия слоя необходимой изоляции, пропускали загрязненную жидкость в водоносный слой, который снабжал Шолон питьевой водой.
Несмотря на жалобы и угрозы подать в суд, жители квартала Фавориток не смогли ничего добиться. Разбирательство тянулось уже почти два года, что никого не смущало, ни мэра, странным образом остававшегося в стороне, ни промышленные круги, ни даже санитарную службу, объявившую, что она бессильна. «Шолонский рожок», устав от битв, перешел к другим актуальным темам. Жители берегового района словно сами вязли в трясине, они отчаивались и тратили безумные деньги на покупку питьевой воды.
Фред, со своей нерастраченной еще энергией, нуждался вовсе не в козле отпущения, а в конкретной реальности, за которую можно было бы уцепиться, — а что там дальше, он сообразит. Он был даже готов прикинуться сознательным гражданином и сообщить о недочете, о недосмотре, о техническом сбое, мимо которого прошли специалисты. По большому счету, он плевать хотел и на «Сортекс», и на его деятельность, и на загрязнение, которое она причиняла, — какое, к черту, было Фреду дело до проблем экологии, до вымирающей планеты, до того, что сделала с ней погоня за прибылью. Цель оправдывает средства, и цель может быть только одна — деньги, прежде всего, превыше всего, раз и навсегда, слишком долго он жил по такой логике, чтобы теперь поставить ее под сомнение. Он не хотел совать свой нос ни в чьи дела, это время прошло, он просто хотел разобраться: связана как-нибудь компания «Сортекс» с той мерзостью, которая течет из кранов? По слухам, ответ был «да», но ему нужны были доказательства.