Бочком, дергая головой и втягивая воздух, зверь двинулся ко мне. Я смотрела и не верила своим глазам. Неужели я сотворила ЭТО? Из тетрадного листка? Да что это вообще такое?!
— Гадство… — снова простонала я, и существо радостно забило длинным хвостом, словно услышало нечто приятное. — Гад-ство, — медленно повторила я. — Гад. Ага, поняла. Ты думаешь, тебя так зовут. Просто невероятно!
От громкого звука зверь шарахнулся в сторону и нелепо завалился на бок, сбив несколько мешков с мусором. Дрыгая лапами, вскочил.
Я испуганно отпрыгнула:
— Эй, ты где?
Рядом снова никого не было. Потом из темноты проявился белый нос, следом — голова. Я положила сухарь на пол и отошла в сторонку.
Зверь посмотрел на меня. На подношение. Высунул длиннющий язык и слизал сладость! Как не бывало! А потом издал довольное урчание!
Я села на мешок и задумалась. Вот же влипла!
— Ну и что мне теперь с тобой делать?
Зверь, который гад, неуклюже придвинулся, с надеждой заглядывая в глаза. Я вздохнула, доставая второй сухарь. Не успела положить на землю, как его слизали прямо с ладони!
— Больше нет, жадина! — буркнула я, вытирая мокрую руку об мешок. — Фу, гадко!
Существо радостно забило хвостом, отзываясь на имя. Я совсем загрустила.
Очевидно, что это создание необходимо… разрушить. Вот только как? Это уже не бумажный листок, это что-то непонятное, но живое. И самое плохое — активно растущее! Хочется привычно завопить: это невозможно! Материализованные сущности не способны развиваться, а значит, и расти. Но вон это невозможное скалится, сухарем хрустит и добавки просит!
Что же я наделала? Может, все-таки рассказать Аодхэну? Я поежилась, представив поджатые губы профессора. Ну уж нет, у разрушителя свои тайны, у меня — свои! Сам-то он не торопится со мной поделиться всеми подробностями о копье судьбы! И откровенничать с профессором мне совсем не хочется.
Вот только как поступить с этим… зверем-гадом?
Пока я размышляла, узкая голова возникла совсем рядом. Светло-зеленые глаза с вертикальными зрачками рассматривали меня. На миг стало не по себе. А ну как это создание решит, что я вкуснее объедков, и попробует мною закусить?
Кто знает, что творится в голове у чудовища?
Зверь фыркнул. Сдал назад, не спуская с меня внимательного взгляда. И тяжело бухнулся на пол, положив морду на лапы.
Как собака прямо!
— Я совершенно не понимаю, что с тобой теперь делать, — пожаловалась я. Гаденыш свернулся кольцом и прикусил свой хвост. — Ты шуршишь и пугаешь Лизу, ты растешь. И я обязана доложить о тебе в ректорат. Придет профессор Аодхэн и тебя… развеет. Понял?