«Мне здесь не место, – подумал Филип Страйвер. – Это какая-то ошибка». Он нетерпеливо ходил туда-сюда, держась в стороне от других заключенных. Его сделанный на заказ костюм был мятым и грязным. Ему нужно было побриться и принять душ – сильно. Восковые черты его лица были искажены и измождены. Дыхание было кислым.
«Бэйн обманул нас, – кипел он от обиды. – Это не то, что мы планировали!»
Дверь распахнулась, и люди Бэйна ворвались в подвал. Дрожащие заключенные отступили, опасаясь, что их время пришло. Фокс встал перед группой руководителей «Уэйн Энтерпрайзес», пытаясь их защитить. Он встретил новичков с достоинством.
Но охранники пришли не за Фоксом. Угрюмый взгляд обратился к Страйверу, обнаружившего, что его схватили. Мужчины грубо держали его, пока он извивался и безуспешно пытался вырваться на свободу. Он отчаянно кричал, когда его потащили на выход из темницы.
– Я хочу видеть Бэйна! – крикнул он. – Это какая-то ошибка! Отведите меня к Бэйну!
Игнорируя его протесты и требования, охранники оттащили его наверх к главной торговой площадке, которая теперь выступала в качестве псевдосуда оккупантов. Издававшая насмешки толпа негодяев и хулиганов загудела, когда его приволокли к знаменитой биржевой трибуне с колоколом. Вооруженные судебные приставы – вместе со злобной толпой – подавили любую надежду на попытки сбежать. Он не пройдет и пяти ярдов, как его застрелят или разорвут на части.
– Это ошибка! – настаивал он. – Где Бэйн?
– Нет никакой ошибки, мистер Страйвер, – исправил его неприветливый, сардонический голос, доносящийся с трибуны. Страйвер посмотрел на место судьи. Его сердце упало, когда он увидел, кто председательствует на его суде.
Доктор Джонатан Крэйн когда-то был главным администратором Лечебницы «Аркхем» для душевнобольных, но его незаконные эксперименты на людях – и участие в террористическом заговоре с целью наводнить Готэм своим фирменным «газом страха» – превратили его в разыскиваемого преступника. Благодаря Бэтмену его отправили в тюрьму «Блэкгейт», пока Бэйн не «освободил» всех заключенных. Очевидно, он процветал при новом режиме.
Стройный, аскетичный джентльмен с культурным голосом и бледно-голубыми глазами, Крэйн на данный момент не носил свою маску «Пугала» из рваной мешковины, но это было маленьким утешением для напуганного заключенного на скамье подсудимых. Крэйн был печально известен своей одержимостью внушать страх другим.
«В каком мире, – гадал в отчаянии Страйвер, – такой страдающий садизмом псих, как Крэйн в конечном итоге становится судьей?»