– У него здесь брат, верно?
Священник печально кивнул.
– Марк. Я ему скажу.
– Я бы хотел сам, если не возражаете.
После разговора с отцом Рэйли и обещания приехать снова, Блэйк обнаружил Марка на детской площадке. Младшему брату Джимми было всего десять лет, но он принял известие о смерти брата с непроницаемым, каменным лицом и смирением человека, который уже перестал ждать от жизни справедливости.
Он закусил губу, отказываясь плакать.
– Прости, – сказал Блэйк. Слова были совершенно неуместными.
Марк только кивнул и уставился в землю.
– Что он делал в туннелях? – спросил полицейский.
– Многие ребята уходят в туннели, когда вырастают, – прямо сказал мальчик. – Говорят, там можно жить. Говорят, там внизу работа.
Блэйк почесал голову.
– Какую работу можно найти в коллекторах?
– Видимо, там ее больше, чем здесь.
Блэйку не понравилось, как это прозвучало. Что бы Джимми ни делал в канализационных туннелях, это явно не обернулось для него добром.
И Блэйк хотел знать почему.
Бар был настоящей клоакой, как и многие другие в этой части Готэма. На заднем плане ревел музыкальный автомат, соревнуясь в громкости с резким смехом и грязными шутками. Вентиляторы на потолке вели обреченную на поражение битву с пепельным дымом, имевшим запах табака и других наркотиков. Крепкие на вид бывшие заключенные, хулиганы и байкеры играли в бильярд и ссорились из-за дротиков. Изнуренная официантка, выглядевшая старше своих лет, уклонялась от старавшихся ее схватить рук. Сигаретные окурки и ореховая скорлупа валялись на полу.
Над грязным зеркалом за стойкой бара располагался телевизор с выключенным звуком. Никто не обращал на него особого внимания.
Обычно Селина ни за что бы не пошла в такой грязный кабак, как этот, но у нее было важное дело. Она смело вошла туда, где ее облегающее черное платье и изящная фигура привлекли оценивающие похотливые взгляды и свист. Ее сопровождал шатающийся пьяный мужчина в вульгарной гавайской рубашке. С трудом способный стоять на своих ногах, он прижимался к ней и бессвязно пробормотал. Она отбила его потные лапы, которые, видимо, еще не усвоили урок. Его румяное лицо было небритым, опущенные глаза были налиты кровью и не сфокусированы. Она разместила его на барном стуле перед тем, как подойти к соседнему столику на назначенную встречу.
– Ты привела дружка? – недоверчиво спросил Филипп Страйвер. Он был мерзким типом с восковым цветом лица в костюме-тройке и казался явно неуместным в грязном заведении, хотя никто не был склонен уделять этому внимания. Его сомнительная репутация шла впереди него, даже в этом логове воров и головорезов. Он косо посмотрел на пьяного в баре.