48. Тайна Тверской площади
По поводу Машиной мобильности я переживал зря: на Пашкин вызов весьма оперативно прикатил желтый минивэн специальной службы такси, в салон которого Антонова заехала прямо в кресле — по особым мосткам. Хватило в автомобиле места и для нас троих. При этом, поездка обошлась нам даже дешевле, чем пришлось бы заплатить за обычное такси — спасибо московской мэрии с ее социальными программами! Никакой иронии, в самом деле спасибо!
Сорок минут в пути — и мы на Тверской площади, у памятника числящемуся основателем Москвы князю Юрию Долгорукому. Сколько раз я проходил мимо, сколько раз видел его на картинках (редкий плакат ко Дню Города обходится без изображения сего монумента) — но как-то никогда не присматривался к скульптуре внимательно. Ну, стоит и стоит — что на нее пялиться-то? Что ж, похоже, пришло время познакомиться со знаменитым символом родного города поближе.
Князь Юрий величаво восседал на боевом коне, словно бы бьющим в нетерпении оземь могучим копытом. Правая рука всадника простерлась вперед, как бы указывая: быть граду здесь! У левого бедра основателя Москвы полуприкрытый складками плаща висел длинный прямой меч, над ним — круглый щит, с изображением…
– Смотрите, Георгий Победоносец! – воскликнула Антонова, указав на рельефный рисунок.
– Совсем не такой, как на купюре, – скептически покачав головой, заметил я.
— Я же говорю: там это просто аллегория! — заявил Иванов.
Постамент под конной скульптурой, и сам по себе далеко не маленький, был вдобавок приподнят на три крутые мраморные ступени. Еще три ступени вели на окружавшую памятник возвышающуюся к центру прямоугольную площадку. Ни для веселой стайки ребятишек, резвящейся возле монумента, ни для фотографирующихся на его фоне китайских туристов, ни для нас с Пашкой и Викой они препятствием не служили, а вот Маша со своим креслом была вынуждена разглядывать князя издали.
Дважды обойдя памятник на расстоянии — из солидарности с Антоновой (справедливости ради, охватить его взглядом целиком ближе бы и не получилось) – помимо уже упомянутого драконоборца на щите, ничего примечательного мы не обнаружили. Затем, оставив Машу, я поднялся на первые из трех ступеней и медленно двинулся вокруг самого постамента, вглядываясь в него в упор. Сперва столь же безрезультатно, но, уже остановившись и обернувшись к спутникам, внезапно уловил слабое свечение возле одного из четырех здоровенных мраморных шаров, украшавших собой углы площадки у монумента. Даже успел подумать, что это блик от света фар проносящихся по Тверской улице автомобилей, но, присмотревшись, едва не вскрикнул от радости: возле ступеней, прямо в воздухе, мерцал контур двери тайного хода – словно в игре!