– Это уж точно… — пробормотал я. — Одиннадцать лет пытался…
— Так когда тебя ждать? -- последовал вопрос.
– Я… Тут это… – прямо сказать: «Ребята, все закончилось, расходимся», у меня язык не повернулся, а как это сформулировать аккуратнее – что-то сходу не придумалось.
– У тебя там вообще все в порядке? – подозрительно осведомилась Маша.
– Ну… В общем…
– Так, ясно! – заявила девушка – при том, что мне и самому ровным счетом ничего ясно еще не было. – Сиди у себя, никуда не уходи – мы сейчас приедем!
– Не надо… – машинально буркнул я.
– Сейчас приедем, жди! – безапелляционно повторила Антонова и отключилась.
Вздохнув, я встал с кровати и принялся рассеянно одеваться.
* * *
Ввалились они ко мне через полчаса.
– А к нам домой утром полиция приходила! – с порога сообщила вбежавшая в квартиру первой Вика. – Принесли мой телефон – он у меня, оказывается, у памятника выпал – и футболку из больницы. Видел бы ты их рожи, когда я им совершенно здоровую руку показала! Принялись расспрашивать, нет ли у меня сестры-близнеца… Ушли вообще в непонятках! Но телефон так и не отдали: сказали, чтобы папа пришел в отделение и написал заявление. Гады!
– Отец с Дмитревной вернулись с конгресса? – уточнил я – просто чтобы что-то спросить.
– Да, как раз под утро. Довольные, как слоны. А тут полиция. За телефон мне влетело, в общем… Хорошо футболку ту родаки не узнали – мне ее на день рождения подружка подарила, они не в курсе были, сказали: не наша! А рубашку от пижамы я сразу выбросила, как только домой пришла!
– Конспиратор! – хмыкнул я.
– А то!
– У тебя пожрать что-нибудь есть? – вмешался в разговор Пашка.
– Сейчас посмотрю на кухне, – ответил я.
– Сам посмотрит! – резко вклинилась между нами на своей коляске Маша. – На пару с Викой. А ты пока иди сюда, – подтолкнула она меня в сторону комнаты.
– Что, бить будешь? – с показной веселостью хмыкнул я.
– Сказала бы: «И, возможно, ногами», но сам понимаешь – не моя тема, – хмуро бросила девушка. – Что случилось? – спросила она уже в комнате.
– А что случилось? – сделал большие глаза я.
– Я же вижу, – словно в противовес мне прищурилась Антонова. – И слышу: у тебя даже голос другой, не такой, как вчера. Это из-за того, что произошло с Викой?
– Нет, – искренне мотнул я головой. – Да и все с ней уже нормально же…
– Я подумала: ты за нее испугался…
– Вчера – да. Когда услышал про оторванные руки, – я аж передернулся, явственно припомнив пережитое ощущение. – Но журналисты малость приврали – мелкая отделалась пальцами.
– Да, я уже в курсе, – кивнула Маша.
– Руки я бы ей тоже починил, если что. Главное, что жива осталась…