Сделав неосторожный вдох, я насилу удержался от того, чтобы не зайтись в исступленном кашле.
– Бой с тенью, – отчаянно борясь с нарастающим першением в горле, прохрипел я.
– С тенью? – прищурился Учитель.
– Ну, с воображаемым противником…
– Браво! – выразительно хмыкнул непись. – Ответ, достойный новичка с 10-м кю!.. Ну а если подумать как следует?
– Формальный комплекс упражнений, включающий стойки, переходы, удары, блоки, а также их связки – в различных сочетаниях, – казенно выговорил я. – Квинтэссенция техники стиля, своего рода живой учебник каратэ-до, – добавил затем, видя, что Учитель явно ждет чего-то еще.
– И снова браво, – буркнул Дракон, выдержав долгую паузу. – Просто поразительная глубина понимания сути Пути каратэ! На 9-й кю, пожалуй, потянет. Так и подмывает распорядиться, чтобы на следующее занятие ты пришел с заслуженным желтым поясом. Если бы все, что выше него, вручал тебе я – непременно так бы и сделал, но увы: не мной дано, не мне и отбирать… Ладно, проехали, – он снова дыхнул дымом, гуще прежнего – на этот раз, к счастью, в сторону. – По большому счету, мой ученик, не так уж ты и не прав. Особенно если вести речь о тех ката, что преподаются ныне в расплодившихся по миру, как формозские термиты, МакДодзё… Большинство форм, изучаемых сейчас даже в классических школах, не имеют почти ничего общего с теми, что практиковались Мастерами прошлого! – заявил он, резко повысив голос до громоподобного. – И потеря истинной традиции произошла даже не при Гичине Фунакоси, которого в ней часто обвиняют – гораздо раньше!
Выгнув горбами бронированную спину, Дракон хлестко ударил хвостом по валуну размером с легковой автомобиль, отшвырнув его прочь, словно теннисный мячик. Просвистев в каких-то трех-четырех метрах от меня, через десяток секунд камень глухо ударился о скалу по другую сторону пропасти за моей спиной – судя по последовавшему грохоту, вызвав там небольшой обвал.
– Знай же, мой ученик, – как видно, сбросив таким образом излишнее возбуждение, заговорил непись уже без всякого надрыва, – подлинные ката – это и в самом деле бой. Если хочешь – с некой неизменно ускользающей тенью. Но вовсе не с воображаемым противником! Напротив, это поединок с самим бытием! Медитация в движении. Великие Мастера древности практиковали ката, чтобы изменить реальность вокруг себя – и себя внутри этой реальности. Чтобы разбить оковы Спящих и приобщиться к тому, что в наш век называют виртуальным миром. Тем самым, где находимся сейчас и ты, и я. Это ныне путь сюда открыт любому профану, но раньше было по-другому. Да и сама виртуальность когда-то являлась совсем иной, она имеет свойство меняться, подстраиваться под тех, кто ее посещает. То, что некогда являлось доступной лишь посвященным тонкой материей, стало теперь массовой игрой… Впрочем, речь не об этом, – одернул себя Дракон. – Вернемся к ката. Изначальным ката. Потратив годы трудов, я сумел восстановить одно из них. Найденная мной форма восходит к легендарному Мастеру Оеката. Предание гласит, что он возглавлял на Окинаве отряд повстанцев, боровшийся с захватчиками – самураями из клана Сацума. Шел 26-й год Го-Ёдзэй, 2269-й от основания Японии, когда Оеката со своими людьми был схвачен сацумцами. Приговоренный к казни, в качестве последнего желания Мастер попросил позволить ему и его сторонникам, также ожидавшим мучительной смерти, совместно отработать ката. «Представление» состоялось на площади при большом стечении народа. Считается, что после его завершения приговоренные были казнены… Казнь в самом деле состоялась, но несколько позже, и жертвами ее стали многочисленные свидетели того, как Оеката и его сподвижники скрылись: исчезли, растворились в воздухе на глазах изумленной стражи… Утверждают, будто это первое документально зафиксированное свидетельство, касающееся ката. Но, как часто бывает, в бумагах записано совсем не то, что имело место в действительности.