Анализ
Про таких, как Максим, принято говорить, что он «просто боится отношений». Это оправдание устраивает девчонок. Ведь если так – есть шанс успокоить его, убедить, что все будет хорошо, и готово: птичка в клетке. Но не работает, не ведется пугливый малыш.
На самом деле Макс – классический случай созависимого мужика. Прямо как по учебнику. Еще и отягощенный нарциссизмом (именно поэтому у тебя присутствует вот это чудное ощущение, что человек вроде есть, а вроде и нет). Нарциссы ведь – пустышки. Внешне они могут производить впечатление очень ярких, коммуникабельных, открытых людей, но на самом деле внутри там зияющая пустота. Которую человек такого склада пытается всячески скрыть. В том числе – ни в коем случае не сближаясь с людьми.
В парадигме Максима возможен лишь один вариант отношений: он бежит, баба догоняет. И поверь, он его устраивает. Не потому, что он еще не встретил ту самую, единственную, рядом с которой захочется осесть и больше никуда не бежать. Просто для него такой образ жизни – привычен и понятен.
Максим – яркий пример того, что, ой, простите, кто, вырастает под крылышком гиперопекающей мамы. Той мамы, что все свое существование посвящает «главному мужчине в ее жизни», свету в окошке, любимому зайке и сладкому пирожку.
Пока мальчонка реально представляет собой булочку в присыпке, гиперопека еще более или менее переносима, но по мере взросления принимать все эти настойчивые проявления любви и тотальное слияние с родительницей становится невозможно, и желание отодвинуться, закрыться уверенно растет. Ребенок пытается отодвигаться, мамаша же настойчиво лезет, круша границы.
В итоге мы получаем человека с весьма извращенной картиной отношений. Любовь – это когда значимый человек (мы ведь не будем отрицать, что Максим маму свою любил, как, кстати, весьма вероятно, любит и своих несчастных барышень) пытается меня задушить, а я от него бегу. А то, что он несется за мной, – лучшее доказательство моей значимости и важности, ведь так проявляется любовь, мама же научила. Если вдруг баба останавливается и пытается сбежать из этого безумного колеса, Макс пугается, мол, «мама меня больше не любит», и скорее старается вернуть все на круги своя.
Что интересно, внешне он демонстрирует полную самостоятельность, зачастую категорически протестуя против любых проявлений заботы и опеки, активно подчеркивает автономность и независимость. Но при этом категорически не в состоянии принимать решения и нести мало-мальски взрослую ответственность. Все это показушное «я сам» – не что иное, как банальный подростковый бунт. Отрицать-то мы научились, а вот повзрослеть не повзрослели.