Демон вновь появился в поле зрения. Взгляд упал на длинный, чуть изогнутый кинжал с чёрным лезвием в руках демона. Дыхание перехватило от страха. По телу мельчайшими искрами прокатилась нервная дрожь. Только сейчас пришло осознание близкого конца. В моей жизни прямо сейчас поставят точку, а душа так и не найдёт покоя…
— Где он? Где Тарион? — отчаянно хотелось взглянуть тому в глаза перед смертью. — Почему не появился забрать то, что принадлежит ему по договору? Вы договорились сразу — ему душа, тебе сила?
Я не верила! Отказывалась верить, что он не замешан во всём этом!
— Откуда мне знать? — монстр фыркнул в ответ. — Проворонил он свою возможность. Тянул, непонятно с чего. Знаешь, я решительно не понимаю: почему Рион готов был ждать десятилетия, чтобы получить капли силы? Я хочу всё и сейчас! — демон склонился ко мне и стал медленно чертить от локтя до запястья какие-то знаки. С каждым прикосновением боль накрывала сознание всё сильнее. Сжала губы. Из горла вырвался стон. А следом кровь потекла по камню, забирая жизнь.
— Я хочу трон, — словно издалека доносился его голос, — и скипетр, на который у него так и не хватило сил. И его ошибок допускать не намерен. Он стал таким убожеством с тех пор, как получил возможность испытывать человеческие чувства. Жалость, даже любовь, мне кажется. Хотя откуда мне знать, что он там чувствует? Он стал слабаком. Размазнёй. Я предлагал ему сделать всё ещё раньше, сразу, и не возиться с выполнением условий контракта, как рядовой демон. Слава тьме, мать снабдила нас достаточным запасом знаний, чтобы мы могли брать то, что нам нужно. И ранее его не мучили сомнения. А тут на тебе… Решил поиграть в человека. Испоганила ты такого демона, Фиалка!
Не знаю, зачем я продолжала этот бессмысленный диалог? Возможно, потому, что в глубине души всё ещё жила надежда на спасение.
— Тарион играет с тобой. Играл со мной. Это ваша адская сущность. Вы не способны чувствовать. Не способны наслаждаться каждым мгновением жизни. Вы пьяны одним-единственным чувством — жаждой. И она вас погубит.
— Пф! Можно подумать, я говорил, что умею чувствовать. Хватит и одного урода в семье. Что до твоих проклятий, то можешь не стараться так. И постарайся не тратить уже почти мои силы. Не ты первая, не ты последняя. А проклятья — они всё равно не сбываются.
Он обошёл меня с другой стороны и принялся вырезать знаки на второй руке. И снова эта невыносимая, почти лишающая сознания боль. По щекам потекли слёзы.
— Ну-ну! Болеть сейчас перестанет! — и правда, боль стала отступать, а вместе с ней стали уходить и силы… По капле, по крупице, но я всё равно ощущала, как слабею…