Ну и закон подлости в действии не заставил себя ждать. Стоило только подумать о том, что рано или поздно свалюсь, как споткнулась и полетела вперед, раскинув руки, словно птица крылья, да и шмякнулась на каменный пол, который встретил меня со всем радушием и пообещал оставить на память пару синяков.
Вот этого неловкого момента хватило на то, чтобы неблагонадёжный элемент меня таки нагнал и навис над моим тщедушным тельцем всей своей тьмой.
Вот и всё, Кэтрина Бирм. Тут тебе и смерть.
Ну так я подумала. Но похоже, милость и любовь Единого ещё не исчерпала себя. Потому как только вспомнила первые слова молитвы, как чёрный туман, едва касаясь меня, растёкся вдоль тела. Отделился от упыря и в мгновение ока, словно пытался проглотить меня целиком, впитался в моё тело.
Это было не то чтобы больно, но неприятно — так уж точно. Так, словно тебя окунули в холодную воду. Вышибло воздух из лёгких и даже слёзы на глазах выступили.
Благо хоть длилось это всего несколько секунд.
И тут же мир снова стал таким, как ему положено быть. То есть стало темно, завоняло падалью, а с улицы прилетело: «…Бирм, мать твою, убью, если ещё жива! Чтоб сама не мучилась и другим нервы не портила!»
Я попробовала выкрикнуть, что сама убьюсь, не стоит утруждаться, но осознала, что не то что крикнуть — вдохнуть толком не могу. Потому как зловонная туша давешнего упыря, благо без признаков какой-либо активности, прижала меня к каменной кладке пола. Для успокоения совести я ещё пару раз поднатужилась, силясь столкнуть с себя тельце, размерами превосходящее самого матёрого громилу Гори Полумесяца. Осознала всю тщетность своих потуг и расслабилась, благоразумно решив просто подождать. Авось не оставят меня тут одну с упырём-то. А там гляди и магистр поостынет. Не убьёт, а так… покалечит малость.
Но похоже, милость Единого имеет всё же границы. Потому что нашли меня сразу же, как только я решила перележать грозу. Ну и что, что при каждой неловкой попытке пошевелиться туша булькала и испускала нечто, отдаленно напоминавшее вздох, от которого к горлу подступал завтрак, а перед глазами начинало рябить. Ну и что, что в порыве страсти та же туша, к счастью, так и не добравшись до вожделенной меня, отколола кусок надгробной плиты и именно она в эту минуту больно впивалась между рёбрами. Это такие мелочи, по сравнению с теми ужасами, которые обещал один взгляд магистра некроманта Ридвела Дорка, направленный на одну непутевую студентку…
— Жи-ива-а-а… — тоном палача, которого едва не лишили любимой должности, протянул куратор. Отчего у меня лично случился острый приступ изжоги.