— Дорогой это подарок для меня. Не приму я такой.
— Ты мне дороже дар сделала. Потому отказом не обижай.
На то я только вздохнула. Про себя подумав, что так он от совести своей откупится хочет.
— Ты то знала? — спросил меня Лидко, когда ночью уставший обнимал меня, в волосы носом уткнувшись.
— Знала.
— Вернусь я, — сказал он, немного помолчав, и теми словами, будто мою тревогу желая развеять.
— Вернешься, — подтвердила я.
— И все будет хорошо, — сказал, по плечу поглаживая.
— Будет Лидко. Обязательно будет.
Через неделю я провожала мужа и хоть и старалась работой, за заботами тоску заглушить, да все одно выть хотелось. А потому, вместо того, чтобы голосить, как все жены, стояла с приклеенной улыбкой, на каменном лице. Негоже мужу дорогу проплакивать. Пусть лучше с легким сердцем идет.
— Ты жди меня, Крыска. Что год? Мы с тобой к своему счастью дольше шли.
На то я только кивнула. Проклятый ком в горле, да сердце кровью обливавшее, не давали и слова сказать. Только целовала лицо его, желая каждую черточку запомнить.
И только когда домой вернулась, устав в дорогу опустевшую вглядываться, дала волю слезам.
И дальше время смазалось, будто и не шло совсем. Казалось, что кто-то только солнце через небо перебрасывает, дни считая.
К исходу недели ко мне во двор тетка Ведана пришла. Она в войско мужа и двух сыновей проводила. Да теперь изводилась вся, ни дня, ни ночи не зная.
— Ты ж колдовка, Кристиана… — начала она, после того как поздоровались, да на лавке сели. — Воеводе вон как все сказала…
Я же только подивилась, как нужда человека меняет. Раньше меня разве что Седой Крысой и звала, да даже и не всегда здоровалась. Сейчас же…
Меж тем Ведана в ноги мне упала, да завыла, как за покойником.
— Сядь, теть Веда, — рявкнула я на нее, за руку с пола поднимая. — Ты не изводи себя, вернутся они все трое. Живыми и здоровыми. А младший твой еще и жену в дом приведет. Хорошей она будет, хоть и не по тебе. Да ты не по себе смотри, а гляди, как сыну лучше будет.
Говорила я то, что знала. Тетка же затихла, да постепенно лицом светлеть начала. А потом опять на колени рухнула. Благодарить начала. Я же разозлилась на нее, да прикрикнула. С тем и выставила за порог.
Если бы только знала, чем это мне обернется.
На следующий же день ко мне на порог, половина жен и матерей выстроились. Я же только ругнулась себе под нос, да дверью хлопнула, сказав, чтобы не бегали ко мне, а мужей да сыновей домой ждали.
Да только не сильно-то помогло. Теперь и во двор выйти не могла. Хворая Ливка сама по воду и дрова ходила, меня жалея.