Парень с места 4А посмотрел на своего напарника с места 4Б. Оба с трудом сглотнули. Они были очень близки к цели. Опасно близки. В сотне футов к югу только что занял пост новый часовой. Он пристально смотрел в противоположную сторону, за все еще горящие огни в конце взлетной полосы. В пятидесяти ярдах от хвоста «Боинга» сиял третий огонь. А в пятидесяти ярдах от второго грузовика – четвертый малиновый одуванчик. Голубая луна, белый снег, красное пламя.
Остальные трое парней работали в самолете. Открывали двери, устанавливали лестницы, подготавливали все необходимое для передачи добычи по живой цепочке к самолету, где все следовало аккуратно сложить на полу салона эконом-класса.
Парень с места 4А закинул второй конец шланга на плечо. Его напарник с места 4Б нажал кнопку, и электрический барабан пришел в движение.
Было без шестнадцати минут четыре утра.
Осталось одиннадцать минут.
Ричер слышал шаги Платона. Вот он вышел из коридора в круглое помещение. Джек сидел на полу в первом из уходящих в сторону изогнутых туннелей. Он назвал его Б-кольцом. Нечто вроде миниатюрного Пентагона, но круглый и под землей. Центральное помещение – А-кольцо. Далее следовало Б-кольцо и В-кольцо, а их охватывало Д-кольцо. И все они частично пересекались восемью прямыми коридорами-спицами. Более тысячи семисот футов туннеля. Двадцать четыре пересечения. Двенадцать случайных левых поворотов, двенадцать случайных правых поворотов. И еще десять пустых туалетов, кухонь и кладовок.
Муравейник.
Лабиринт.
Ричер уже побывал тут, а Платон – нет.
Здесь не работает сотовый телефон, все его парни заняты на поверхности, у него нет шансов на подкрепление.
Ричер ждал.
– Холланд? – позвал Платон.
Звук эхом прокатился по подземелью, казалось, он шел отовсюду и ниоткуда.
Ричер ждал.
– Холланд? – снова позвал Платон. – Тащи сюда свою задницу. Мы еще не завершили нашу сделку. Ты ведь помнишь, я обещал ее изуродовать и искалечить – и дать прожить после этого год, прежде чем я ее прикончу.
Ричер молчал.
– Холланд?
Ричер не отвечал. Пять секунд. Десять.
– Холланд?
Ричер молчал. Начиналась большая игра. Именно в этот момент. Пятьдесят на пятьдесят. Жить или умереть. Умный парень, столкнувшись с такой проблемой, поднимется наверх и пошлет вниз пехоту. Глупый останется, чтобы сражаться.
Но у этого умного парня слишком большое эго, он высокомерен и обладает огромным чувством превосходства. К тому же он не может показать слабость – ведь его рост всего четыре фута и одиннадцать дюймов.
Пятьдесят на пятьдесят.
Жить или умереть.
Платон остался.