Вообразить себе избу с конечностями Василиса не смогла. Зато лирическое ее настроение как ветром сдуло, и окружающий пейзаж предстал перед девушкой совершенно в иных, тревожных красках. Шум ветвей показался угрожающим, ели — суровыми, а луна освещала девушку излишне ярко, злокозненно скрывая в густой тени все остальное. Пора уже, пожалуй, и честь знать, подумала Васька, приподнялась и потянулась за куклой.
Карман передника был пуст. Девушка заполошно обшарила траву вокруг, но ничего не обнаружила. Видимо, оберег потерялся во время панического бегства.
Как ни жаль было памяти о маменьке, а искать куклу в ночном лесу было бесполезно и жутко. Решив, что непременно вернется сюда и отыщет любимицу завтра поутру, Василиса постаралась сосредоточиться и вспомнить, с какой стороны она пришла. Вроде бы вон от того дубка…
Девушка двинулась к дереву и вдруг заметила под ним пару светящихся глаз. Вздрогнув в первый момент от неожиданности, Васька возрадовалась — кукла нашлась! — и устремилась вперед. В тот же момент глаза плавно и торжественно поплыли по воздуху ей навстречу.
Споткнувшись на полшаге, Василиса замерла. Способностей к самостоятельному передвижению за куклой до сего момента замечено не было. Промелькнула жуткая мысль, что у куклы ведь нет ног. Еще секунду Васька соображала, что хуже — страшное лесное чудовище или невесть каким образом движущаяся кукла, а потом пронзительно завизжала и со всех ног пустилась прочь — в темную чащу, себе на погибель, лютым волкам на расправу…
Под дубом остался присевший от испуга молодой любопытный лисенок.
* * *
Пару часов спустя взмокшая и растрепанная беглянка обессиленно упала на траву. Лютые волки свою потенциальную жертву невежливо проигнорировали, будучи по летнему времени сытыми и довольными. Иного рода погибель девушку тоже пока не настигла, хотя страхов ей пришлось натерпеться больше, чем за всю свою жизнь.
Собственно говоря, ее стремительное передвижение по темному лесу закончилось довольно быстро — после первого же коварно торчащего сучка, об который Васька едва не выколола себе глаз, и сменилось сначала быстрым шагом, а потом — унылым и утомительным продиранием через кусты. Было понятно, что она безнадежно заблудилась и разумнее оставаться на месте, но стоило остановиться, как откуда-то сбоку раздавался громкий треск, либо зловещее уханье, либо скрип, и девушка, всхлипывая, продолжала упорно двигаться вперед. В ночном лесу она никогда не бывала, поэтому даже в шорохе барсука ей мерещился как минимум проснувшийся от голода медведь. Однако теперь, казалось, даже воочию показавшийся грозный зверь не был способен заставить Ваську двигаться дальше. Девушка безразлично таращилась во тьму, решив покорно дожидаться своей участи, и даже не сразу поняла, что снова слышит топот копыт. Первая ее мысль была о лиходее с дороги — догнал-таки! — но показавшийся из леса всадник был на него совсем непохож. Конь под ним был белоснежый и словно светился среди темных деревьев. Сам всадник был облачен в сверкающую светлую кольчугу. Не заметив съежившейся под кустом девушки, он с гиканьем устремился в чащу.