Очень скоро, однако, про чудесных созданий выяснилось множество неприятных подробностей. Во-первых, птицы были исключительно пугливы и недоверчивы, скрывались в самой непролазной чаще и на глаза не попадались. Во-вторых, при всем своем изяществе и красоте они могли за себя постоять — яркое оперение испуганных Жар-птиц хоть и не обжигало, но горело, словно солнце в ясный полдень, а от пронзительных воплей не спасали даже плотно завязанные уши. Несколько человек едва не потеряли зрение и слух, пытаясь настигнуть жертву. В конце концов, кто-то из охотников додумался подстрелить чудо-птицу, и тут же выяснилась еще одна деталь — ни один лекарь не смог вылечить раненую, и драгоценная добыча в конце концов испустила дух на руках у целителей, после чего оказалось, что мясо ее к пище совершенно непригодно. В сокровищнице царя оказалось искусно сработанное позолоченное чучело, но надежа жаждал пополнить свой зверинец. Стремясь угодить государю, охотники сменили тактику. Соорудив ловушку, они исхитрились-таки захватить одну из птиц, и доставили ее прямиком в покои царя-батюшки. Но их жертва, безусловно являясь усладой для зрения, столь немилосердно терзала слух владельца, что ловцам было категорически приказано вернуть ее обратно в стаю, чтоб, чего доброго, не надумала вернуться.
С той поры Жар-птиц оставили в покое, но оголтелая, хоть и недолгая, охота сделала свое дело — красавицы надолго покинули здешние места. Вернулись они лишь недавно, причем в местах дислокации стали весьма избирательны. Холм в глубине Тридесятого леса привлекал их горьким запахом полыни, к которой птицы почему-то были неравнодушны, и с конца прошлой весны стаю можно было увидеть именно на нем. Леший периодически рассыпал на холме загодя припасенные семена и сушеные ягоды, чтобы чудо-создания прижились в его лесу и больше не улетали. Нет, охотников к ним допускать нельзя, дядька за это уши оборвет. И вот Блазня начал бороться с непрошеными гостями в меру своих сил. Мужчины, на беду, оказались не из пугливых, и в стража полетели каленые стрелы и острые ножи, а потом — и немудреные присловья-заклинания, бытовавшие среди охотников. Хуже всего было то, что эти двое быстро сообразили использовать огонь, против которого Блазня, как и любая нечисть, был бессилен. Сбить их с пути и заманить подальше к краю леса удалось лишь после того, как страж додумался прикинуться их жертвой. Эта уловка работала довольно долго и оставалась эффективной — браконьеры послушно следовали за Блазней сквозь любой бурелом. Воодушевившись, страж увлек было их за собою в глухую чашу, подальше от заветного холма, но неожиданно для него самого они неделю назад оказались в непосредственной близости от бабкиной избушки. Яга только крякнула, поняв, какой неожиданный побочный эффект возымело ее заклинание, призванное оградить от непрошенных гостей. Блазня потерял своих преследователей из виду, а охотники, похоже, сумели как-то выбраться из леса и с тех пор пропали. Браконьеры оказались опытны и хитры, и, по-видимому, догадались, что кто-то их водит за нос. Им удалось исчезнуть из поля зрения Блазни, и все это время фальшивая Жар-птица впустую металась по лесу. Ее преследователи бесследно пропали.