— Красиво, — протянул царевич.
— Красиво, — согласилась Гуша. — Глазу отдохновение, сердцу — вдохновение.
— А еще Машке тут удобно работать, — послышался голос Серого. — Светло, днем от солнца, ночью от звезд, для рукоделия это самое главное. И материала, кстати, полно — первые капли росы, луч молодого месяца… Хорош зависать. Машка нас ждет.
Окинув напоследок взглядом окрестности, путешественники развернулись и скрылись внутри теремка.
Когда путники переступили порог, у всех появилось очень странное чувство. Горница, в которой они очутились, была просторной, с высоким потолком, который куполом сходился над их головами. Вдоль стен стоял различный рукодельный инструмент, отчасти знакомый, отчасти и вовсе непонятный. Значительную часть помещения занимал ткацкий станок. Справа стоял накрытый стол — видно, мастерица имела обыкновение подкрепляться, не удаляясь слишком от своей работы. Сквозь открытые окна лился яркий солнечный свет, но было ощущение, что не он единственный освещает комнату. Гостям померещилось, что мягко светятся сами стены теремка. В расположении предметов обихода было что-то необычное, и, присмотревшись, Гуша заметила, что они стоят по кругу — в комнате не было углов. В тот же самый момент она поняла, что за странность ей привиделась при входе — создавалось чувство, что они находятся внутри огромного яйца с подсвеченной солнечными лучами скорлупой.
Серый с непринужденностью давнего знакомого развалился на лавке, а Гуша и Иван почтительно поклонились хозяйке терема. Марья оказалась улыбчивой молодой женщиной невысокого роста, с добрым круглым лицом, усеянным веснушками, задорно вздернутым носом и ласковыми карими глазами. По спине разметалась густая копна темно-рыжих волос. Несмотря на некоторую полноту, двигалась мастерица легко и ловко. Поприветствовав гостей, она тут же пригласила их к столу. Проголодавшиеся друзья устроились на лавке и замерли, во все глаза уставившись на тарелки.
Посмотреть действительно было на что. Никаких каш, блинов и пирогов не было и в помине. То, чем потчевала их Марья, было в диковинку даже Ивану, всякого на царских обедах навидавшемуся. Более-менее уверенно чувствовал себя лишь Серый, который навещал мастерицу не впервые.
Глубокое блюдо в центре стола было заполнено нежно-розовыми кусками рыбы, но аппетитная пища скрывалась под слоем какой-то густой желтоватой субстанции, словно муха в янтаре. Видя, что гости не решаются прикоснуться к необычному кушанью, хозяйка сама разложила угощение по тарелкам. Извлеченная из посудины субстанция дрожала и тряслась, как живая. Гуша и Иван, недоуменно переглянувшись, попытались подцепить несговорчивую снедь вилками. Царевич, судорожно сглотнув, первым отправил свою порцию в рот и прислушался к ощущениям. Субстанция растворилась на языке без остатка, оставив после себя приятное острое послевкусие. Рыба оказалась нежной и сочной. Воодушевившись, друзья принялись за еду.