— Ландыши, ландыши –
Светлого мая привет.
Ландыши, ландыши
Белый букет.
— Бабулечка! — я протянула руки к самому дорогому человеку. Только она понимала меня, только она знала все мои горести и печали, только ей я поверяла сердечные тайны, даже будучи далеко от места, где она жила.
И вот она пришла спасти мою душу.
— Всё хорошо, девочка, — послышался прежний голос. В нём теперь появились другие интонации. Если первый раз мне показалось, что в голосе больше было озабоченности и обречённости, то теперь говоривший как будто вздохнул с облегчением, только выполнил тяжёлую работу и уверен, что работа сделана не только хорошо, но и правильно, ведь дала положительный результат.
— Ты победила болезнь, девочка. Сколько в тебе мужества, однако.
Тут раздался другой голос, который, несомненно, принадлежал мужчине, ведь был густым, сильным и мужественным. Именно таким голосом должен был обладать, на мой взгляд, очень высокий, красивый и сильный мужчина. Он спросил:
— Ты думаешь, Гори, что болезнь отступила? Уверена? А почему она тогда не открывает глаза?
— Хитрит, — засмеялся первый голос, который показался мне похожим на голос бабушки.
Пришлось открыть глаза, ведь меня раскусили. У моей кровати сидела полная круглолицая женщина с добродушным лицом и седыми волосами, заплетёнными в косу и уложенными в корзинку вокруг головы. Именно такую причёску делал моя бабулечка — не зря мне показалось, что я слышала родной голос.
— Вы… ты похожа на бабушку, — сообщила я женщине чуть слышно. Она рассмеялась тёплым грудным голосом, совсем как моя любимая Маняшечка, так я в детстве называла бабушку…
— Значит, теперь у меня есть внучка, — радостно воскликнула женщина. Её глаза просияли. Тут я поняла, что она совсем молода, хотя, видимо, многое пережила, о чём говорили морщинки, лучиками разбегавшиеся от глаз.
— На, выпей, — предложила женщина, протянув мне высокий стакан с желтоватой жидкостью.
— Не рано ли? — обеспокоенно произнёс мужской голос.
Я перевела взгляд на говорившего, и сердце в груди ёкнуло и начало биться так неистово, что я испуганно ахнула, опасаясь, что его стук услышит мужчина. И этот образец мужественности усмехнулся, верно оценив своё влияние на противоположный пол».
«Глупышка!» — вздохнул Неро. — Тара так и не поверила, что он никогда не обращал внимания на собственную внешность и не пытался произвести впечатление на женщин, как представительниц Нижнего мира, так и Срединного. Да, у него были лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения с человеческими женщинами, которых он мог прочитать как открытую книгу.