— Да. Я, получается, в какой-то мере виновен в гибели его семьи.
— Не думал, что окажешься таким дурным, — хмыкнул Грэм.
— Почему?
— Дикий, необузданный зверь. Хвата я не осуждаю — у него все-таки инстинкты, а не разум. Но породу свою он испортил. Гончая — неплохой вариант, но приготовься к тому, что эльфы попытаются убить собаку, когда узнают, кого ты притащил из леса.
— С какого перепугу? — возмутился я.
— С того самого, Кос, — ответил командир, — что воспитание глэйва — тяжелый труд. Суку, знаешь, как лелеют? Как строго следят, чтобы порода ни с кем не перекрещивалась? А теперь представь, что у тебя уже испорченный Гончий будет рваться покрыть всех самок в округе.
— Ну и пусть покрывает, всем же польза будет! Да и не факт, что глэйвов содержат в открытых питомниках! Я попробовал по дороге купить щенка глэйва, так эльфы на меня глядели, словно убить собирались! Это же монополия на разведение волкодавов!
— Опять ругаешься? — по тону Грэма я понял, что он улыбается.
— Ругаюсь, — согласился я. — Грэм, серьезно, я щенка не отдам. Когда вспоминаю, сколько для нас сделал Хват, рука не поднимается пришибить эту тварь. Ну и пусть страшненький, зато я могу с ним образами переговариваться.
— Ого! Значит, это правда? — нам навстречу шагнула тень, но по голосу я узнал Мавара. — Гончие очень чувствительны к мыслям хозяина. Он уже передавал тебе образы?
— Да, показал, как его мать убивали тойоны. Все смазано, в жутких ярких красках, но я понял.
— Интересно, — Мавар переглянулся с Грэмом. — Читал о таком в старинных книгах, но мало кто внятно мог сказать, что же за зверь такой — Гончая. Кос, предлагаю тебе написать книгу «Как воспитать Гончую и остаться при этом живым».
— Да ну вас, придурки! — отмахнулся я и окликнул проходившую мимо меня эльфийку, отчаянно зевающую во весь рот. Она даже не пыталась прикрыть его ладошкой. — Альва, посмотри за щенком, пожалуйста! Мне кажется, тебя он послушается, если начнет баловаться. Ты же все равно спать не будешь, скоро рассвет!
— Ты невыносим, человек! — буркнула девушка. — Будешь мне должен!
Грэм зашипел, чтобы все разбежались в разные стороны. Балаган какой-то, а не служба!
Глава двенадцатая
В предрассветных сумерках мы вышли из лагеря. Густеющий на глазах туман обволакивал деревья и кустарники плотным одеялом, создавая из них причудливые формы. Иногда сердце испуганно дергалось, когда перед глазами вырастала корявая фигура с растопыренными ветками-пальцами, оказывающаяся каким-нибудь кустом малины или рябинника. Шли друг за другом, чтобы не потеряться в туманном киселе.