— Но ведь никакого террористического акта, альбуцид его побери, не было! То, что «Беркут» принял за теракт — оказалось всего лишь банальной неловкостью стюардессы. — Лиза посмотрела в сторону Фернанды, замершей на своем стульчике. — Не учли вы человеческий фактор, товарищ княгиня, не учли.
— «Беркут» учитывает любые человеческие факторы, госпожа агент, — упрямо сказала Юсупова, скрестив руки на груди. — Ручаюсь вам именем моего покойного мужа. Но свинский фактор, конечно, не был заложен в программу. Разве мог мой Феликс даже в страшном сне увидеть, что в священной кабине пилота окажется столь грязное, низкое, агрессивное животное? — Она с брезгливостью посмотрела на очень даже миленького и совсем не грязного сэра Джима, который к этому моменту уже натрескался морковки и величаво возлежал на боку, весь такой симпатяга в летной форме. — Человек, госпожа агент, предсказуем. Свинья — нет.
— Это просто ерундистика, курам на смех, — мрачно ответствовала Лиза. — Вот тут вы ошибаетесь, товарищ княгиня. На животных как раз можно положиться. В отличие от людей. Сильно сомневаюсь, что Джим просто так напал бы на вашу стюардессу. Чем-то она его взбесила, ручаюсь вам именем — не вашего покойного мужа, а дяденьки Павлова, на которого равняюсь с детства.
— Госпожа агент! — В мелодичном голосе зазвенело напряжение. — Прошу вас никогда, никогда не поминать всуе имя моего Феликса, непостижимого, уникального человека, покинувшего этот мир в то время, как здесь остались такие отвратительные существа, как эта свинья… Никогда, слышите?
Лиза вздохнула.
— Не убивайтесь вы так, — дружески посоветовала она натянутой, как струна, Юсуповой. — Может, ваш Феликс сейчас где-нибудь в альтернативной реальности сидит, пиво пьет, на солнце щурится. Всякое бывает, товарищ княгиня.
— Елизавета, налицо злостное нарушение инструкции. — Платон вклинился в девичью беседу, как зубная боль — в песню. — Сэр Джим до сих пор не проверен на невменяемость. Я лично доложу господину Ренненкампфу. Твой шеф тебя не спасет. Это ты его потянешь за собой на дно.
— Пардон, Платон Арнольдыч, я уже приступаю, — спохватилась Лиза. — Без кофе-то мысли в кучку не собрать. И это я еще молчу про сигареты.
В этот момент из коридора послышалось дребезжание, и в открытую дверь кабины вкатилась самоходная тележка: продолговатый журнальный столик из светлого металла, с бортиками, на маленьких колесиках. Посреди тележки стоял картонный стаканчик с алым логотипом «Гаккелевских авиалиний», наполненный горячей черной жидкостью. Тележка остановилась в сантиметре от Лизиных колен.