— Сюда! Скорей сюда!
Кто-то равнодушно заметил:
— Это Гассен.
Подоспели еще семь человек: пятеро из одного бистро, двое из другого.
— Давай, давай! Бери за ту руку, а я за эту!
— Эй, осторожнее там, на доске!
Доска и впрямь угрожающе прогнулась. Из люка баржи показалась фигура в белом, с распущенными светлыми волосами.
— Держишь его?
Старик уже не хрипел, но сознания не лишился. Он смотрел в пространство, словно ничего не понимая, и не делал ни малейшей попытки помочь своим спасителям.
Наконец его вытянули из воды. Он совсем ослаб, до берега его пришлось волочить.
Фигура в белом вышла на мостки. Это была совсем молоденькая босая девушка в длинной ночной рубашке, и в лунном свете сквозь ткань просвечивало ее голое тело. Она постояла, глядя на уже успокоившуюся поверхность воды, как вдруг заметила в глубине какое-то неясное пятно, почти бесцветное, похожее на огромную медузу. Девушка вгляделась и вдруг пронзительно закричала.
Люди, столпившиеся вокруг спасенного старика, повернулись на крик и, оставив старика, вновь побежали к барже.
— Эй, что там еще?!
— Тащи багор!
Девушка в ночной рубашке схватила багор и протянула с палубы речникам. И тут почему-то все разом изменилось: люди, обстановка, даже ночной воздух — он вдруг похолодел, откуда-то налетел слабый ветер.
— Нащупал?
Багор погрузился в воду, но не зацепил страшную бесформенную массу, а лишь слегка задел ее, оттолкнув еще дальше. Кто-то плашмя растянулся на доске и стал шарить рукой в воде, силясь дотянуться до всплывавшей на поверхность одежды.
На баржах в ночной тьме угадывались неясные фигуры стоящих людей, они молча ждали.
— Ухватил!
— Тяни поосторожней!
Из воды вытягивали утопленника, толстого, тяжелого, обмякшего. С далекого буксира кто-то крикнул:
— Что, мертвый?
Девушка в ночной рубашке смотрела на людей, укладывавших вытащенное тело на камни мостовой в метре от старика. Она, казалось, была в полном недоумении, брови ее вопросительно изогнулись, глаза округлились, все лицо застыло, и только губы мелко дрожали.
— Господи, да это же Мимиль! — раздалось с набережной.
— Дюкро!
Толпа вокруг двух распростертых тел тревожно и растерянно загудела. Похоже, всех сковал страх.
— Надо немедленно…
— Да, да, я пошел.
Сразу двое побежали к шлюзу, забарабанили в дверь.
— Скорей! Аппараты! Это Эмиль Дюкро!
Эмиль Дюкро… Мимиль… Дюкро… Эти слова перелетали с баржи на баржу, и люди спешили на берег.
Хозяин бистро, ни на секунду не останавливаясь, поднимал и опускал руки утопленника.
Про старика забыли. Никто не обратил внимания, как, загороженный со всех сторон ногами, которые то и дело его задевали, он приподнялся и обвел все вокруг оторопелым взглядом.