— Я захватил и объединил человеческие королевства, заключил мир с теми из орков, кто ограничивался определенными территориями — Степные, во главе которых тогда еще стоял не ТаШерр, Горные — живущие на севере и Лесные, твой шенге тогда был лишь младшим вождем. Алое пламя и его потомки выступили против. У них не было территорий, сильное племя алчущее земель, женщин и власти. Собственно ТаЭрхадан принадлежал к этой власти силы. Я никогда не жалел, что уничтожил их.
Мой взгляд кесарь встретил, не опустив собственного, он действительно никогда не жалел.
— Мейлина осталась на освобожденной территории, — произнес Араэден. — Она хотела лично проследить, чтобы те, кто убил ее мать, больше никогда не рождались. Следила… но каким-то образом пропустила момент рождения и перерождения Динара Грахсовена. Сначала пропустила, а после умоляла меня не трогать того, кто стал ей как сын. Это была та причина, по которой Динар остался жив после возвращения из Готмира.
Невольно вздрогнув, выпустила его руку, собственные руки сложила на груди, и достаточно враждебно спросила:
— А я?
Кесарь протянул ладонь, прикоснулся к моему колену, обтянутому мокрой тканью, и устало ответил:
— А ты родилась благодаря мне, нежная моя. Благодаря моему вмешательству и тому, что я настоял на свадьбе Ароиля и Ринавиэль, этот брак был слишком не выгоден обеим династиям. И ко всему прочему от твоего отца была беременна так же старшая сестра твоей матери.
Я как сидела…
— Прости, — грустно улыбнулся кесарь.
— За что? — я невесело усмехнулась.- За правду о моем отце? Мне было известно, что он никогда не страдал верностью моей матери, при всей любви, которую скорее демонстрировал, чем не скрывал.
— Он все же любил, — счел нужным сказать кесарь.
Я лишь пожала плечами. Любовь – это то удовольствие, которое люди моего положения никогда не могли особо себе позволить, слишком велика ответственность за всех тех, кто от тебя зависит, так что для чувств… едва ли остается место.
— Интересно, — я посмотрела на супруга, — а что, если бы я родилась мальчиком?
Кесарь улыбнулся. Несколько долгих секунд смотрел на меня, а затем тихо произнес:
— Кари, прошло почти триста лет, ты полагаешь, я мог надеяться на то, что мои близкие все еще живы?
Я промолчала.
Араэден усмехнулся и пояснил:
— Я растил тебя как политика. Лучшего из всех в Рассветном мире. Слишком отчетливым было понимание, что вернувшись в Эрадарас я застигну лишь руины былого величия, но я принес мир в твой мир, я надеялся, что ты сможешь сделать то же и для моего.
Усмешка превратилась в грустную улыбку и кесарь добавил: